Нет, я давно уже не люблю,
Это горько и мерзко, однако,
Я не мучаю душу свою,
Не пред кем ни рву я рубаху.

Я забыл, что такое слова,
Я забыл, что такое разлука,
И когда я кого целовал,
Были губы ли это иль руки.

И всё чаще в кровати один я,
Хоть и кто-нибудь рядом со мной,
Нет, нету рядом любимой,
Я меняю баб с простынёй.

Я устал от сердец огрубевших,
Позабывших давно свою суть,
И видать среди голов замутневших,
Мне суждено утонуть.

Родит ли Русь еще поэтов,
Что преданный творениям своим
Воскреснет светлым силуэтом,
Над вечностью веков, живым.

Cорвавшись стих пусть облетит всю Русь,
Расколотив замерзщие сердца,
И памятью я к вам вернусь,
C далеких царствий величайшего творца.

Не тот счастливым духом будет,
Кто в замках правит и цветёт,
А тот кто жизнь свою полюбит,
Средь томных зарослей невзгод.

Ни плач.И не кляни за зря,
Ливни серые под грозы,
Ведь сново выглянет заря
И запоют берёзы.

И будут сказы про тебя,
И строчкой памятной помянут,
А может плача и скорбя,
Мрачную песнь затянут.

Ты был, ты есть и ты бессмертен,
Заклад твой в душах сохранён,
Ты и сейчас, как современник
Нет для тебя ни лет и ни времён.

Кричу стихи,
Впадаю в детство.
Гнобят: плохи,
Вторичны, дескать.

Похожи на
Того, на эту,
Ухожены,
Как клеть аскета.

Хриплю стихи.
Впадаю в бегство.
Густеют мхи.
Но что же вместо?

Срубить бабла,
Не получилось.
И вот: бла-бла, — как чья-то милость.

Осоловел
От слов бесплодных.
Еще левей
В дырявой лодке.

В ушах гудит
Простым рефреном:
Динь-динь – один.
В дым — стихофреник.

На грусти хруст
Стал слишком падкий.
Уложит пусть
ложь на лопатки.

Все это лишь
Игра простая,
Когда не спишь,
Но гнет усталость.

В отчаянье
Легко отчалю.
Там жизнь в «уе»,
Там принц датчанин.

Там нищета
И сожаленья.
Пасть со щита
Стихом железным,

Проскрежетать
Консервной банкой.
Угрюмый джаз.
Большая пьянка,

Где на хи-хи
Пробило вереск.
Шепчу стихи.
Впадаю в ересь.

Мой мшистый бред,
Густая плесень.
Я весь в добре
Стихов и песен.

Ах, сколько их
Пропало всуе.
Полночный стих
Рука рисует.

Еще одна
В словах картина.
Лишь мгла видна
С лицом тротила.

Тоску глуши
Словами жестко.
Стихи – души
Густой подшерсток.

Я бормочу
Их как молитву.
Пора — к врачу,
Иль водки – литр.

Пора – в архив
Пустую тару.
Молчу в стихи,
Впадаю в старость.

музыка, музыка, музыка…
древний таинственный мир.
льётся, как дождь, эта музыка-
бог мой и вечный кумир!

нежно поёт чья-то скрипка…
вторит ей ласковый альт…
скрипнула, вроде, калитка…
и промелькнула в ней шаль…

в музыке всё оживает:
лебедь плывёт по воде…
горько одетта страдает…
лель же поёт о весне…

дождик бежит по дорожке,
ласково шепчет ручей…
природу послушай немножко-
сколько же музыки в ней…

вот и душа отвечает
на музыку рек и лесов.
струны души заиграют.
и голос прорваться готов.

музыка…

Глаза, смотрю в твои глаза и пропадаю.
Я в них тону, в их красоте,
Они как будто душу поглощают
Вытягивая мертвой хваткою из тела.
Смущения улыбка еще напоминает,
какое ты тепло дарила мне,
Которое поныне согревает,
Когда я на своём холодном дне.
Беспечный разговор нас по пути сопровождает
И добрый смех пространство заполняет.
И взявшись за руки, гуляем,
А по каким местам не замечаем.
То разговоры нам с тобою не нужны
Тихую песнь души переживаем в тишине
Мы счастливы — мы снова влюблены
И в целом мире другого счастья нет.
Ах, эти думы, как они сладки мне.
В реальности, похоже, потерял
свою голубоглазку.
Но дарит мне тепло и свет
Надежда
На твою ласку.

сидели две старушки-
старинные подружки
на лавочке у прУда,
смотрели друг на друга.

смотрели на водичку,
как пьют её синички,
как падают листочки.
ласкал им ветер щёчки.

болтали о погоде,
о молодом народе,
смеялись и шутили-
они довольны были.

потом тихонько встали
и к дому зашагали.
окончена прогулка,
стучит сердечко гулко.

зайдут домой и свалятся,
пить корвалол отправятся.
немного отдохнут
и вновь сюда прийдут.

клоуны на сцене
морщатся, жеманятся.
кажется, что клоуны
даже улыбаются.

только им невесело.
это — только маска.
у них жизнь постылая
и другой окраски.

мучает депрессия.
водка — их спасение.
ведь рабочий день их
даже в воскресение.

бедные кривляки…
жизнь — не настоящая,
просто изукрашена
мишурой блестящею.

и сидят в гримёрках
с красными носами…
и грустят несчастные
перед зеркалами.

Штрафуют, повышают, унижают,
Не любят, губят, «несогласных»…
Разных…
А мы? Наверно любим горячо…
Еще давай, еще, еще, еще.
Ведь кризис, базис, тезис, т-ссс…
МЫ ВАс так любим — стерпим -ссс… ым…
Нас продолжайте т… ахать.
Мы любим вас и штрафы…
/не там припарковался,
как жаль, что здесь остался/

Багровый шар, раскинув плети-руки,
Нырнул за раскаленный дом, на дно,
О тень разбился, обморочно-хрупкий.
Осколком жара – красное вино.

Я выпил ночь с вином до половины,
Когда она с вершины темноты
Обрушилась фарфоровой лавиной.
Смех снежный – на вопрос: «Откуда ты?»

Вино в стакане нарядилось розой.
Кольнула: «Романтический дурак».
Диван скрипел сладчайшую занозой,
Которую мне вынул утра мрак.

Она была, и я был вместе с нею?
Узнал ее: на полке угловой
Зажмурилась. Мечтой остывшей веет.
Прощаюсь с прошлым пришлым, с головой.

За гранью – грань стакана. С тишиною
Мешаю тень, пью, вспоминаю снег.
Увяла роза. Стала грусть смешною.
Она была. Я был. Теперь нас — нет.

Явь казалось бредом…… тяжким сном.
Сердцу было больно.
Не сложилось…
На твоей руке кольцо светилось
Обручальным роковым огнём.

Душу сжало тяжестью оков.
Мир качнулся.
Всё в глазах мутилось.
Словно с высоты небес спустилось
Мне неотпущение грехов.

Неужели, самый строгий Критик,
Тот, кто судьбы всех
Решать привык,
Вынес мне суровый свой Вердикт,
Поступив, как мудрый Аналитик?!

Умерла Мечта….почила в бозе.
Свет скатившейся звезды
Угас…
Замерзают слёзы на морозе,
Горькой льдинкой тают на губах.

Сколько стоят клятвы,
Мой любимый?!
Заверенья в верности твои?
Горькой правды собираю жатву
С поля перепаханной любви.

Отчего так получилось — маюсь.
Крови стук,
Как молотом в висках…
Сделать вдох так трудно….задыхаюсь,
На ветру — любви развеяв прах.