Сплетеньем нервов в солнечном сплетенье,
Сжимает болью грудь и на душе «никак»…
За призрачным окном, листва своею тенью
Играет на стене… Вновь тянется рука
За новой сигаретой. В зеркале постылом —
Тумана сизый дым. Под поволокой слез —
Глаза, что блеском серебра застыли.
За ними — пустота… И нет в них прежних грез.
И синей птицы нет, что в облаках кружила…
В хрустальном замке, где-то на семи ветрах,
Умолкло сердце Королевы и… остыло
В холодных и безжалостных руках…

Время падает со скоростью свободного паденья…
Дней прошедших – горкою на дне часов песочных,
Засыпает время колбу со стеклом непрочным,
Перемалывая в пыль разорванные жизнью звенья.

Время сыплется надеждою, мечтой и верой,
Падая на дно сгоревшим серым пеплом.
Дней, что кажутся прошедшими нелепо,
Лет, что видятся жестокой жизни стервой…

Время с шелестом стекает узким горлом
Колбы призрачной с надтреснутым стеклом.
То, что показалось вечным – это истекло…
И перевернуть нельзя часов песочных колбу.

Слышно лишь, как тихо сыпется песок,
И бежит себе, бежит часов песочных время,
Горкою ложась на дно и превращаясь в кремень,
До тех пор, пока ещё пульсирует висок…

Ты умер, кажется во вторник,
Когда часы пробили ноль-
Душа моя на подоконник
Лила обугленную соль.

Я умерла в субботу, в полночь,
Когда молва так горяча,
Кричал испуганно ребенок
И корчилась в ночи свеча.

Нас хоронили под покровом
Надрыва матовой луны.
Когда и где воскреснем оба…
Спустя шесть лет с тобою мы?

***
И если искра промелькнет
В опустошенной и заброшенной-
Мужская сила снизойдет
К всепожирающе непрошенной.

Трюмо качнется, застонав
От правды ужаса зеркального
Увидит женщина себя-
Мужчину в миг в исхлесте каменном.

Я вижу, вижу в ней его-
Зачем лицо встает над прожитым?
До отвращенья твоего
Тем отраженьем уничтоженным.

***
Я недовера духа из отживших,
Из ада ненавистного удела,
Из недр всеядных, темных губ испивших-
Я первая из недовер невера.

Я на Кресте, искрещенная небом
Невидимая, выдышала лихо
Из недоверья зол твоих химера,
Ушедшая отсюда тихо- тихо-

Я вижу и не вижу, и не верю-
О, если б знать, когда очнется лихо!
Я уничтожу выдох свой за дверью
И идол недоверья выйдет тихо.

Я поднимаю тело невесомо
К тебе, в тебя по насыпи порожней-
Шел поезд твой до ужаса знакомый-
Рукой твоей — кандальную к острожной…

***
Тебя изгнали безответно-
Погибели… и низвели-
И все твое и твое тело-
Одним движением руки.

И кто теперь ты? Сколько длится
Неутолимый твой кошмар-
С плечей твоих луна струится-
И смерть над телом словно шар.

Бывает, милая, бывает-
Ты не одна в пошлейшей мгле-
Богиня ты моя нагая — Одна такая на Земле.

***

Ужели слышу злоречивость трав,
Ужель познала сумерки сознанья,
Примерив истеричность рясы баб
Над пропастью неровного дыханья.

Я разглядела боль ее платка,
Как наблюдают искренность убийства-
Она, любовь, коварством сквозняка,
Была тугой, как узел триединства.

Не я ль одна увертливым ужом
Превозмогу той боли смысл глубинный?
Любя тебя сиротством и мечом,
Любя тебя порочностью невинной.

***

Кого вернуть, зачем? Из зависти посыл?
Ушел, убрался. Прорывался голос…
Когда- то всей доверчивости был
Растоптан зол моих двуликий колос.

Тот голос был остер-
Он рушил паруса
И убивал во мне дыханье жизни-
Мешал в один серебрянный оскал
Перстом кривым чернец
Мечты и мысли.

Он прорывался там из темного угла
Заброшенности лихости убогой…
Моим слезам дыханья нет числа-
Я запечатала уста злонравьем крови…

***
Желе дрожащих, зыбких нервов-
Я отыскала старый гвоздь…
Примета зла… и круг мой первый-
Мой адов круг, мой адов гость.

Срывался нерв, страшней зубного-
И жизнь в ничто, и боль- в ничто-
И я из ничего- из гроба
Всезаточенья своего.

Я жальче уст на дне стремлений,
Я нить ненужная тех пут,
Где жар былой прожег все стены
И угли догорали тут.