Закаты тёплые прольются ливнями,
Восходы нежные взойдут туманами,
Однажды станем мы другими, сильными,
Никем не поняты, немножко странные.
И вместе сильными, и вместе странными
Восходы нежные, закаты тёплые
Сожмём ладонями ещё желанными,
Чтоб как пузырь из мыла лопнули.

упал на голову ко мне
осенний жёлтый лист.
он, кувыркаясь, прилетел,
как цирковой артист.

его осенний ветерок
от ветки оторвал.
а он на землю не хотел
и на меня упал.

а мне прохожие твердят
про листик в волосах.
они, наверно, не грустят,
а я грущу в стихах.

возьму на руки жёлтый лист
и принесу домой.
пусть этот маленький артист
грустит теперь со мной.

Спаси меня, спаси меня, спаси меня,
Спаси меня, спаси меня, спаси меня,
Спаси меня, спаси меня, спаси меня,
Спаси меня, спаси меня, спаси меня…

Спасименяспасименяспасименя,
Спасименяспасименяспасименя,
Спасименяспасименяспасименя,
Спасименяспасименяспасименя.

Пни меня, пни меня, пни меня.
На пни — меня, на пни — меня, на пни — меня.
Пни меня на пни, пни меня на пни, пни меня на пни.
Спина, спина, спина.

Я – пас, я – пас, я – пас.
Я – сам, я – сам, я – сам.
Я – масса, я – масса, я – масса.
Я – ас, я – ас, я – ас.

На пенни – меня, на пенни – меня, на пенни – меня.
Семя пня – сам спасся? Семя пня – сам миссия и месса?
Пени – на пенни, пени – на пенни, пени – на пенни.
Имя мни, имя мни, имя мни.

Папа – нем, мама – нема, папа – нем, мама – нема.
Имя, имя, имя, имя!
Пан? Панама? Пампа? Пампам?
Спи, спи, спи, спи.

Имя – нема, имя – нема, имя – нема.
Нем, нема, нем, нема – манна?
Мим – мним? Мим – мним? Мим – мним?
Пена, пена, пена, пена.

Манна, маня меня… Манна, маня меня…
Ем имена, ем имена:
Ням-ням, ням-ням.
Я ем я? Я ем не-я? Не я ем я,

А песня – яма, песня – яма, песня – яма.
Смени, смени, смени.
Песня – яма, песня – яма, песня – яма.
Смени, смени, смени.

Спас, спас, спас, спас.
Сап, сап, сап, сап.
Спам, спам, спам, спам.
Ам-ам, ам-ам, ам-ам.

Надо ль, осень милая, так грустить-печалиться?
Слёзоньки горючие проливать рекой?
Глянь скорее в зеркальце: ты же раскрасавица!
Золотоволосая, с огненной искрой.

С бабьим летом, ласковым, нынче рапрощалася.
Оттого кручинушка… оттого тоска.
Без объятий солнечных навсегда осталася.
Потому-то льётся слёзушек река.

Не рыдай, родимая! Видно, не судьбинушка –
Рядышком с возлюбленным под венцом стоять.
Ведь свекровью строгою станет тебе зимушка,
И декабрь-суженый замуж будет звать.

Он — красавец писаный, женишок богатенький.
Снежных замков сказочных – у него горой.
Теплоты и нежности — только нет ни капельки.
Ты поплачь, болезная… над своей судьбой.

Шуршит под ногами листва золотая.
Янтарными свечками кроны горят.
Шагаю, весёлый мотив напевая,
И светлая радость на сердце играет.
Как красочен осени пёстрый наряд!

Весь впитанный блеск отгоревшего лета,
Весь солнечный жар, поглощённый листвой,
Теперь отдаётся природой с лихвой.
И, в отблески пламени ярко одета,
Дарует мне осень свой сон золотой.

Лаская и грея восторженный взор,
Пылают деревья багряным пожаром.
Мигает осенних огней светофор.
Художницей-осенью нынче, задаром,
Роскошно раскрашен ландшафтов простор.

В ночном припадке бьется поезд,
Грохочет вдалеке, вопит.
Лежу в эмбриональной позе,-
Калачиком, попав в тупик.

Я жду, когда меня потащат
Из чрева ночи в омут снов,
Где я живой, где настоящий,
Где все понятно мне без слов.

Но повитуха-дура медлит,
Все тянет бремя разрешить
Уставшей комнаты. Намедни
Я стал заложником глуши.

А поезд брызжет тьмою пенной.
В торопком лязге: опоздал,
Ты комнаты увечный пленник,
Некрополю смешная мзда…

Взяв голову в щипцы, швырнули
Из темной комнаты в вагон.
И праха град, панельный шулер,
Бежит в окне от взгляда вон.

Я, стакнувшись с вагонным стуком,
Припав к дрожащему стеклу,
Забыв провинциальный ступор,
Глазами пью надежды мглу.

… а небо, словно опустилось ниже,
к груди прижалось матери-земли.
и облака, придвинувшись поближе,
овечьим смирным стадом залегли.

пока ещё тихи, ещё послушны,
но лишь осенний ветер — злой пастух,
хлестнёт их посильней кнутом воздушным,
из края в край помчатся во весь дух.

и будут проливать на землю слёзы,
ей жалуясь в сердцах на ветра гнёт.
земля их примет и, сковав морозом,
прибережёт для бурных вешних вод.

а по весне, пока ещё далёкой,
расстают слёзы… потекут ручьём,
и небо вновь покажется высоким,
зовущим в свой лазурный окоём.

Летать
Головой кивать
Журналы в метро листать
Его по имени звать
Вы мне говорите нельзя
Стучать
Веера хватать
Друзей дорогих встречать
Посудою грохотать
Вы мне говорите нельзя
Трещать
Осень навещать
От боли как мышь пищать
И снова врагов прощать
Вот это, поймите, нельзя

Дождь, снова дождь –
Тихо стою у окна…
Дрожь, по телу дрожь –
Скоро опять зима…

Слёзы, по окнам слёзы –
Осень рыдает опять
Скоро придут морозы
Ей уже не устоять…

Ветер, кружится ветер
Срывает с деревьев листву
И разнесёт по свету
Я не указ ему…

Шелест, я слышу шелест
Холод крадётся в дом
Я закрываю двери
Нет! Не сейчас – потом…

Лето, где же ты лето
Бабье моё? Приходи
Иль заблукало ты где-то?
Нет ни вблизи, ни вдали…

Вижу, я вижу слёзы
Осень рыдает опять
Её прогоняют морозы
Как же ей не рыдать?..

Стой сероглазая осень
Слёзы на землю не лей
Расправь золотые косы
Немножко тепла испей…

Видишь, просвет лазурный
Бог тебе дарит свет
Дарит наряд гламурный
Краше наряда нет!

Ты успокойся, тише
Слёзы свои утри
Навстречу идущим морозам
Включи свои фонари!

***

Консилиум демонов я соберу:
«Что делать теперь мне, скажите?»
Они, как обычно, подсунут муру,
Но я заглотну их наживку.

Один маракасами будет шуметь,
Из поезда сделанных в спешке:
«Ты поздно опомнился. Ныне и впредь
Останешься жалкою пешкой».

Другой станет смайликом грустным луны –
Бессонниц скупой комментарий.
На юмор он с висельной зрит стороны,
Безмолвием черным мытарит.

А третий из зеркала глянет углем
Пустого, потухшего взгляда:
«Давай же, — он скрипнет,- друг друга убьем.
Какого еще ждать нам ляда?»

Четвертый прихлопнет меня потолком,
А пятый – стеною в чахотке.
Шестой обернется ночным мотыльком,
Седьмой – дождевою чечеткой…

Консилиум демонов я соберу:
«Что делать теперь мне, скажите?»
Они, как обычно, подсунут муру,
Но я заглотну их наживку.