Пространство, вдруг, замкнулося вокруг,
И жизнь, и время в такт остановилось,
Я не почувствовал ни страх и ни испуг,
Лишь пелена глаза заполонила…

Последний стук ускорился на бег,
Как будто можно что-нибудь исправить,
Тяжёл был для меня текущий век,
Душа вот-вот, телесный храм оставит.

Что ждёт меня за облачным кольцом:
Тоннель меж галактических созвездий,
Иль ангел перед храмовым дворцом,
Иль демон среди сумеречных прерий?

Последний вздох, жалею об одном —
С любовью проводил я мало время,
Был скуп на поцелуи перед сном,
Не подарил бессмертные творенья.

2020

Жил он жизнью своей, нечем было ему отличаться.
Была цель у него. Была цель, может быть не одна.
Одним днем, словно шум среди радиостанций,
Он услышал, что звал его кто-то, но даже не понял куда.
Голос, тихий сначала, усиливал громкость,
Занимая все мысли в его голове.
Он старался не слушать, но это лишь вызвало ломку.
Он не спал и не пил, даже думать не мог о еде.
Голос сильно обвил его, сдавливал тесно,
Заставляя все мысли менять и крушить.
Ему жить просто так стало не интересно,
Только было ему интересно, куда его голос манил.
Он спешил. Он не знал куда шел, но старался,
Он дойти, куда звал его шепот теней.
Шел на звук, а потом этот звук оборвался
И оставил его в тишине.
Он стоял. Он не знал, как спросить, куда дальше,
И не знал у кого, ведь он шел никуда.
Шел за голосом, словно в безоблачном трансе.
А теперь потерялся он здесь навсегда.
В тишине он бродил, ждал, что кто-то поможет,
Ждал, что кто-то найдет его здесь в тишине.
Но забыл, что ведь сам он был неосторожен.
И забрел он сюда по своей же вине.
Сидя, словно моряк, что, послушав сирену, на риф напоролся,
Просто тихо молчал он и думал о том,
Что возможно, когда-нибудь голос вернется
И покажет ему, где то место, куда мы идем.

Мир отдыхает… Мы обходим стороной друг друга.
Что было – то прошло и только смерть-подруга,
Слезу роняет на могилы тех, кто жизни жаждал…
Признав чужой успех, вдруг неожиданно, однажды,
Как тот прохожий, что не думая пожал плечами,
Стоим в той очереди, как обычно, за свечами
И стороной обходим вновь, испытывая жажду,
Всех тех, кто другом был… А, впрочем, все не важно…

В Вунг Тау – плюс тридцать. А где-то в далёкой Москве
сейчас – минус тридцать. И снега – по самые крыши!
Я радуюсь солнцу, что блещет в заморской листве,
я радуюсь морю, что йодом в лицо моё дышит.

В Вунг Тау так сладко, забыв о московской зиме,
бросаться в волну, растянувшую хвост на три мили,
а ночью смотреть, как плывут сухогрузы во тьме,
и пить самогон из вьетнамской плетёной бутыли.

Вунг Тау – не город, а маленький красочный рай,
где рынок звенит голосами, как чудная лира.
Гуляй меж рядами, торгуйся, смотри, выбирай –
отсюда никто не уйдёт, не купив сувенира.

Но будь начеку! Чуть зевнул – и пропал кошелёк.
Чуть сумку оставил одну, наклонясь к продавщице –
и кто-то её в тот же миг из-под рук уволок…
(Тут много охочих за чей-нибудь счёт поживиться!)

Но главное – радость, что в сердце кипит, словно страсть,
при виде бурлящего моря, и неба, и солнца.
Её, точно сумку, вовек никому не украсть,
и, чувствуя это, душа от восторга смеётся.

И сердце ликует, вбирая в себя синеву,
и шепчет себе: «О потерях былых – не печалься».
Вунг Тау – не город, а сказочный сон наяву…
О, как бы хотелось, чтоб он никогда не кончался!

Как дико в одиноком плене
Тоску пожаром заглушить.
И тело сгинет через время,
А дух навечно будет жить.

Поверить Времени, порезав на минуты
Едва заметное движенье за окном,
Чтоб просто жить и быть счастливым в том,
Что всё не так уж зря, поскольку и как будто
Всё образумится само собой потом…

Поспорить со своей никчёмною судьбою,
На кон поставив то, что показалось сном,
Чтобы забыть о том, что прожито, притом
Найти как оправдание причину быть собою,
Поверить в это, жить и быть счастливым в том.

А в небе облака… За ними – звёздной стаей
Разбросан Млечный путь – обыденный пейзаж.
Рискнуть однажды, наконец, поймав кураж
От жизни, чтобы жить, не пожалев оставить
Забытый на вокзале прошлого багаж…

Вновь, где-то алых звезд, наполненная ванна
Безмолвно остывает, и небо вновь грустит.
Нирвана? Нет, так рано… И незажившей раной,
Останется холодное, бумажное «Прости…»

Тропой идти знакомой — легко, уткнувшись в руны,
Когда горит с Луною, Тельца Альдебаран…
Но «Перекати-полю» на поле, так безлунно,
И, почему-то, трудно не опустить «стоп-кран»…

А голуби, как прежде, летят на крошки хлеба…
Урок пропущен кем-то… Экзамен вновь не сдан…
И лишь ребенок чей-то, вдруг скажет, глядя в небо:
«Смотрите, снова падает какая-то звезда...»

Бетонные жабры прокуренных улиц
Хрипят кострами отдельных квартир.
Готовясь ко сну, вздыхая и жмурясь,
Город зевнул, как усталый Сатир…

Бульварная шлюха, слюнявя клиента,
Украдкой поглядывает на часы…
Без четверти три. И склонившись над кем-то
Колдуют кошмары, и шепчутся сны.

Без четверти три. Сквозь пустынное поле,
В сторону ярких рекламных огней,
Бредет обреченно, как пленник в неволю,
Босая девчонка… И ветер за ней…

И ветер ласкает подол ее платья,
Что легче небес и поярче луны…
А девочка шепчет: «Как больно… Не знать бы,
Не видеть, не слышать бы вашей вины!»

Неслышно ступает она по асфальту,
Лишь слышен, едва уловимый мотив…
То ветер с листвою играют Вивальди,
Для тех, кто не спит… себя не простив.

Не три виски… Немеющие пальцы не могли забыть
Звучанье струн — вибрации искусного сплетенья,
Серебряных тех звуков, что слагают ноты в звенья,
Цепочкою изящною, собрав тех струн натянутую нить,
В мелодию, которую уже не спрятать и не скрыть,
Покрыв, вуалью пыльной, прожитое и предав забвенью
Все то, что было явью и упало чуть заметной тенью
На время, что отпущено тебе, чтоб просто жить…

Но струны серебра… Лишь им дано, настроенными быть,
Покуда слышен пульс, что все еще стучит тебе в висок,
И ясен смысл, а замысел — он сложен, но по-своему высок,
Пусть даже пальцы в кровь, которой не дано еще остыть,
А струны серебра — закрученная лихо, жизни нить…
И каждый шаг — еще один, случайно сделанный, виток.

Твоя дикая тихая грусть,
Вдруг наводит на мысль одну:
Все идет своим чередом и пусть,
Даже если идет ко дну!

Омертвевшим златом звеня,
Избавляясь от груза лат,
Это ты научила меня
Не оглядываться назад.

Не бояться смотреть в лицо
Неизвестности перемен,
Показаться кому-то глупцом,
Оказавшись средь голых стен.

Это ты объяснила мне,
Что природу не обмануть.
Как печаль не топить в вине,
Самому, чтобы в нем не тонуть.

Как, избавясь от старых лат,
Превратившихся в прах и тлен,
Не оглядываясь назад…
Ветер, чувствовать, перемен.

Как и прежде, ни в чем не клянусь,
Не молюсь, не даю обет…
Все идет своим чередом, и пусть!
И за это спасибо тебе…