Куплю квартиру в этом подъезде.
Первый этаж не предлагать.
Срочно. За метр плачу по двести
Скрипов, заправленных в кровать.

За коммуналку долг тенями
Если надо, я погашу.
Трехкомнатный склеп я поменяю
На два застенка и мертвый шум.

Без посредников и обмана.
Звоните. Номер внизу простой,
Сплошь из нулей – пути обратно
Нет, лишь вперед – за пустотой.

Меня обрейте налысо
И посадите в клетку,
Корм покрошив,
Шепните: ешь, не балуйся.
Тавро поставьте, метку,
Тату души.

Быть может, это скажется
На мне так благотворно,
Что я проснусь.
Попрут зеленым саженцы,
И захлебнется ворон,
Зачахнет грусть,

Сверкнет луна приветливо,
Стирая, что и сколько
Я потерял.
Соседи скажут: нет его,
Собрал свои осколки,
Ушел в астрал.

За окном трещит огонь,
Пожирает крышу, куст,
Неба черствую ладонь.
Прорастает жадный хруст,

Закрывая на засов
Лета красочную фальшь.
Время в облике часов
Жалит стрелами асфальт.

Ночью под огнем дождя
Тени хворостом трещат,
Обсуждая, городя,
Чем займутся натощак.

Выгорев дотла, пора
Траурный вершить обряд.
Примеряет двор с утра
Пепла белого наряд.

Почтовые ящики лакают темень
Подъезда, высунув языки газет.
Рыжим оком лифт подозреньем метит
Меня, со скрежетом открывает зев.

Грохоча утробно, чавкая гулко,
Он пытается меня раскусить,
Прицепить на стену рекламным глюком,
Оплавить до кнопки, наклонить в курсив

Непечатных слов, запечатать в символ,
Запереть в спертый воздух, в хлипкий свет.
Видно, зря, потратив время и силы,
Лифт отрыгивает меня, как всех,

Во мрак площадки, чтобы замочным хрустом
Развлечь ее. Широко зевнула дверь.
За дверью – улица воровкою грустной.
Лужи – силуэтами жертв. Примерь,-

Искушает ночь, заарканив желтым
Ожерельем дорогу. Рыжий глаз
В черном небе взял на прицел. «Пошел ты...»-
Бормочу курсивом. В ответ мне – лязг.

Тот же скрежет, чавканье, гулкий лепет,
Ворчанье, кнопок ряд и надписей зуд.
Тот же тусклый свет, может чуть нелепей.
На последний этаж меня везут.

Шабаш глаз, дебош коленок,
Дьявол мелочей, деталей.
Лютым летом околею.
Выход-вход – один, летальный.

В чашах водопад петуний.
Тополя темнеют аркой.
Ржа березы. Я сутулый,
Мне не холодно, не жарко.

Скверно сквер ополовинил
Жизнь — не жизнь. Тасует сумрак
Веток черви, крести, вини,
Получая шелест в сумме.

«Вы одна?» — тщедушный повод,
Чтоб загнать себя же в угол.
Серый взгляд нырнул в шиповник
Бабочкой ночной в испуге.

За скамьей листвы лишили,
Мелочью чеканной платят.
Ясень – леший, пень плешивый
Гложет оком ноги, платье.

Грабли – горб ли – груб ли.
Телефон – то ли фон, то ли финт.
Невод – надо в вену.
Словом мосол – в масло.
Вечер — в черви речью.
Вышиб ваши вши.
Холод дохло охал.
Сторож – стар уж. Стырь же
Время – ревмя в раме.
Карма раком – морок.
Жизнь из ж. жни.
Жалость сжала ложью.
Грабли – гроб ли, игра?

В магазин метнулся поздно,
Парацетамол купить.
За окном сгущался воздух,
Превращался он в тупик.

Парацетамол не купишь–
Кассу ты закрыла уж.
Парацетамольный кукиш
Показала. В теле – сушь.

Парацетамол мне снял бы
Зноя сушь, мороза дрожь.
Я паранормальной блямбой
Награжден за «Не хорош».

(П)лох совсем с температурой.
В пору – парацетамол.
Хоть и поздно, с пылу, сдуру,
Но я все-таки дошел.

Крайней точкой – ты, богиня.
Парюсь: парацетамол.
Я виной повисну, гирей.
Я к тебе явлюсь домой,

Буду парацетамолить-
Призраком кружить всю ночь.
Буду бредом, пудом соли.
Гон ты не прогонишь прочь.

Парацетамольной деве
Валко изливал печаль.
Я качался вправо, влево-
Магазин меня качал.

Жизнь в жару не принимаю.
Плавлюсь я, или не я?
Пусть наступит жизнь другая
Парацетамольная.

Как хочу расстаться с дрожью,
Быть другим, в добре, с умом.
Но, увы, мне не поможет
Даже парацетамол.

Поздно плакать мне от боли.
Ты меня не слышишь. Пусть.
Я запарацетамолен,
Жар вышептываю в грусть.

Кричу стихи,
Впадаю в детство.
Гнобят: плохи,
Вторичны, дескать.

Похожи на
Того, на эту,
Ухожены,
Как клеть аскета.

Хриплю стихи.
Впадаю в бегство.
Густеют мхи.
Но что же вместо?

Срубить бабла,
Не получилось.
И вот: бла-бла, — как чья-то милость.

Осоловел
От слов бесплодных.
Еще левей
В дырявой лодке.

В ушах гудит
Простым рефреном:
Динь-динь – один.
В дым — стихофреник.

На грусти хруст
Стал слишком падкий.
Уложит пусть
ложь на лопатки.

Все это лишь
Игра простая,
Когда не спишь,
Но гнет усталость.

В отчаянье
Легко отчалю.
Там жизнь в «уе»,
Там принц датчанин.

Там нищета
И сожаленья.
Пасть со щита
Стихом железным,

Проскрежетать
Консервной банкой.
Угрюмый джаз.
Большая пьянка,

Где на хи-хи
Пробило вереск.
Шепчу стихи.
Впадаю в ересь.

Мой мшистый бред,
Густая плесень.
Я весь в добре
Стихов и песен.

Ах, сколько их
Пропало всуе.
Полночный стих
Рука рисует.

Еще одна
В словах картина.
Лишь мгла видна
С лицом тротила.

Тоску глуши
Словами жестко.
Стихи – души
Густой подшерсток.

Я бормочу
Их как молитву.
Пора — к врачу,
Иль водки – литр.

Пора – в архив
Пустую тару.
Молчу в стихи,
Впадаю в старость.

Багровый шар, раскинув плети-руки,
Нырнул за раскаленный дом, на дно,
О тень разбился, обморочно-хрупкий.
Осколком жара – красное вино.

Я выпил ночь с вином до половины,
Когда она с вершины темноты
Обрушилась фарфоровой лавиной.
Смех снежный – на вопрос: «Откуда ты?»

Вино в стакане нарядилось розой.
Кольнула: «Романтический дурак».
Диван скрипел сладчайшую занозой,
Которую мне вынул утра мрак.

Она была, и я был вместе с нею?
Узнал ее: на полке угловой
Зажмурилась. Мечтой остывшей веет.
Прощаюсь с прошлым пришлым, с головой.

За гранью – грань стакана. С тишиною
Мешаю тень, пью, вспоминаю снег.
Увяла роза. Стала грусть смешною.
Она была. Я был. Теперь нас — нет.

Солнце ослепло слепком с мелодии луга.
Никто – стрела, и пенится песня – лук.
Море – в пустыню с небом, вскипев а капеллой,
Тянут — потянут тетиву. Вплавь – в плен

Броситься, сбросив веревки, кожу и кости,
Звуком бесплотным стать, пусть песнь – погост.
Лягу голосом луга. Скорей отвяжите
От мачты, чтоб к мечте успеть на ножи.

Путы вдруг пали, и песнь, обернувшись визгом
Металла, когтями вырывает из
Тела не разум, но душу,- дышлом – на волю.
Просыпаюсь, исторгнув дичи вопль…

Тенью прилипла песня, лишила покоя.
В голове у меня – троянский конь.
Хитрая Кирка сдала с потрохами Кере.
Знала: песнь не забуду. День померк.

Мрака мелодию не залепить мне воском
Суеты. В труху выпадает мозг.
Плещется песня. Всюду аккорды седые
Прорицают от воды вне воды

Скверный финал. Но манит мелодия луга,
С веслом на плече нырнуть в цветочный гул.
Я ухожу. Их пение будет мне картой.
Не вернусь. Но всем говорю: «Пока».