Вечер, устало накинув на плечи
Потрепанный плащ цвета ультрамарин,
Пройдет в городской суете и, беспечно
Играя холодным неоном витрин,
Растает в ночи… Та привычно расставит,
Строго по списку — согласно местам,
Россыпи звезд, аккуратно расправив
Скомканный купол небес… По пятам,
Шелковой нитью прозрачного звука,
Туго натянутой — в звон — тетивой,
Ловко сплетенного Временем, лука,
Движется утро… Очнись, ангел мой!

Поверить Времени, порезав на минуты
Едва заметное движенье за окном,
Чтоб просто жить и быть счастливым в том,
Что всё не так уж зря, поскольку и как будто
Всё образумится само собой потом…

Поспорить со своей никчёмною судьбою,
На кон поставив то, что показалось сном,
Чтобы забыть о том, что прожито, притом
Найти как оправдание причину быть собою,
Поверить в это, жить и быть счастливым в том.

А в небе облака… За ними – звёздной стаей
Разбросан Млечный путь – обыденный пейзаж.
Рискнуть однажды, наконец, поймав кураж
От жизни, чтобы жить, не пожалев оставить
Забытый на вокзале прошлого багаж…

Вновь, где-то алых звезд, наполненная ванна
Безмолвно остывает, и небо вновь грустит.
Нирвана? Нет, так рано… И незажившей раной,
Останется холодное, бумажное «Прости…»

Тропой идти знакомой — легко, уткнувшись в руны,
Когда горит с Луною, Тельца Альдебаран…
Но «Перекати-полю» на поле, так безлунно,
И, почему-то, трудно не опустить «стоп-кран»…

А голуби, как прежде, летят на крошки хлеба…
Урок пропущен кем-то… Экзамен вновь не сдан…
И лишь ребенок чей-то, вдруг скажет, глядя в небо:
«Смотрите, снова падает какая-то звезда...»

Бетонные жабры прокуренных улиц
Хрипят кострами отдельных квартир.
Готовясь ко сну, вздыхая и жмурясь,
Город зевнул, как усталый Сатир…

Бульварная шлюха, слюнявя клиента,
Украдкой поглядывает на часы…
Без четверти три. И склонившись над кем-то
Колдуют кошмары, и шепчутся сны.

Без четверти три. Сквозь пустынное поле,
В сторону ярких рекламных огней,
Бредет обреченно, как пленник в неволю,
Босая девчонка… И ветер за ней…

И ветер ласкает подол ее платья,
Что легче небес и поярче луны…
А девочка шепчет: «Как больно… Не знать бы,
Не видеть, не слышать бы вашей вины!»

Неслышно ступает она по асфальту,
Лишь слышен, едва уловимый мотив…
То ветер с листвою играют Вивальди,
Для тех, кто не спит… себя не простив.

Курю в окно. Давно пора бы бросить.
Не получается, увы, пока никак…
А за окном весна. Весна как осень,
Слезой сжимает все вокруг в кулак.
Там за окном спешат куда-то люди,
Что так боятся ненароком растрясти,
Своей души, давно застывший студень.
Стараются они, сжав зубы обойти,
Не только грязь, проталины и лужи,
Попрятавшись под крышами зонтов…
Нейлоновыми куполами в танце кружат
Они, под музыку искусственных цветов.

Смотри, как мягко падаю я на ладонь
Листом пергамента чуть обгоревшим…
Чуть тронь меня, сказав другим: «Не тронь!» –
И упади со мной… И будь такой же грешной…
Забудь, как отмирает то, что не забыть…
Остынь. Меня простив – застынь и успокойся.
Ах, как хотел бы я с тобою просто быть…
Быть попросту с тобою, прошептав: «Не бойся…»

Не три виски… Немеющие пальцы не могли забыть
Звучанье струн — вибрации искусного сплетенья,
Серебряных тех звуков, что слагают ноты в звенья,
Цепочкою изящною, собрав тех струн натянутую нить,
В мелодию, которую уже не спрятать и не скрыть,
Покрыв, вуалью пыльной, прожитое и предав забвенью
Все то, что было явью и упало чуть заметной тенью
На время, что отпущено тебе, чтоб просто жить…

Но струны серебра… Лишь им дано, настроенными быть,
Покуда слышен пульс, что все еще стучит тебе в висок,
И ясен смысл, а замысел — он сложен, но по-своему высок,
Пусть даже пальцы в кровь, которой не дано еще остыть,
А струны серебра — закрученная лихо, жизни нить…
И каждый шаг — еще один, случайно сделанный, виток.

Вот и все…
Существую отдельно.
Проворчу что хочу,
Жгу свечу и не лень мне…
Оттого и молчу,
И возможно болею,
Что все время мечусь,
Сам себе же не веря,
Сам себя и лечу…
Рву…
цепочку на звенья…

Ты хочешь еще раз увидеть те крылья?
А я — не могу и уже не хочу…

Ты спросишь меня: «Отчего же застыл я?»
А я, как и прежде, опять промолчу…

Ты можешь услышать неслышный их трепет,
Когда, я однажды их вновь распустив,

Расправлю их вновь… А ОН… ОН ослепит
Меня… Мне тебя никогда не простив…

Твоя дикая тихая грусть,
Вдруг наводит на мысль одну:
Все идет своим чередом и пусть,
Даже если идет ко дну!

Омертвевшим златом звеня,
Избавляясь от груза лат,
Это ты научила меня
Не оглядываться назад.

Не бояться смотреть в лицо
Неизвестности перемен,
Показаться кому-то глупцом,
Оказавшись средь голых стен.

Это ты объяснила мне,
Что природу не обмануть.
Как печаль не топить в вине,
Самому, чтобы в нем не тонуть.

Как, избавясь от старых лат,
Превратившихся в прах и тлен,
Не оглядываясь назад…
Ветер, чувствовать, перемен.

Как и прежде, ни в чем не клянусь,
Не молюсь, не даю обет…
Все идет своим чередом, и пусть!
И за это спасибо тебе…