Яков Есепкин

Римлянам

Хвала во время смут атласный стяг
Достоинства и чести не ронявшим.
Не вершник Бога, так хромой варяг
Молву разносит пусть во славу павшим.

Губители пусть наши тяжело
Пируют до чудесных мановений,
Весельем оборачивают зло,
Алкая лишь архангельских знамений.

Пускай они рядятся и гудят,
Бессмертие ворованное делят
И в очи мертвоцветные глядят,
И души черноугольные белят.

Нельзя, однажды в нети возлетев,
Ко брошенным причастиям вернуться.
Все косы смерти посносили в хлев,
От морока вовек нам не очнуться.

Теперь не темень лавров обовьет,
Но патина безмолвных подаяний.
Успенных разве милость и пробьет
Горящим льдом заглушенных рыданий.

Не плачь и ты, давай под тьмою жал
Дождя пойдем туда, к древам протленным,
Где яду во графины подмешал
Шиповник острием окровавленным.

Был август прежде милостью велик
И щедро озолачивал фаянсы,
А ныне желтоносный сердолик
Огонем жжет ямбические стансы.

Черны хоругви проклятых времен,
Тяжка небытия пустая книга.
Всяк очи воздымавший заклеймен
Распятьем и не минет жизни ига.

Дионисийских таинство красот
Сим сокровенней, нежели молебен,
Их высветил огонь сакральный, тот,
Что для одних архангелов целебен.

Заслушались мы Божеских камен
И вот окаменели, с придыханьем
Не будет слог литаний исцелен
И Словом, и Полыни полыханьем.

К чему еду у мертвых воровать,
Цветы дарить невестам ледяные,
Урочествует днесь торжествовать
Юнидам, зря тиары цветяные.

Моленья поминальные зачтут
Нам все ж и сбросят в горние овраги.
И слез кровавых струи воплетут
В лент черный шелк, во траурные стяги.

Ну что тебе на месте не сидится,
Как будто в клетке чувствуешь себя,
Неровен час беде какой случиться,
О, сердце, она будет ждать тебя.

Уж полночь на дворе, луна на небе
От холода укрылась среди туч,
Фонарь, и тот, с ленцою сонной светит,
Бросая тень на горы снежных куч.

А ветер, посмотри, какой он злобный,
Как зноем пробирает до костей,
Нельзя ли нам отправиться с восходом,
А не сейчас, пришпорив лошадей?

Я знаю, каково тебе в разлуке,
Ее сердечко тоже вряд ли спит,
Для двух влюбленных нет страшнее муки,
Когда одно из них внезапно замолчит.

Давай ты отдохнешь, и я с тобою,
Представь, у нас свидание во сне,
Вот так, спокойней, тише, за мечтою
Сейчас мы полетим. Доверься мне.

Я слышу голос в каждом сновиденье,
Такой далекий: «Где же ты, малыш?»
Бегу на зов, и в сумраке виденье
Опять гласит: «Любимый мой, услышь!»
— Я слышу, да, но не могу добраться,
Дай знать куда мне надобно лететь,
Хоть в ад пойду, чтоб крыльями обняться,
И прошептать: «Любимая, привет».
— Иди ко мне, послушай стук биенья,
Биенья сердца, сжатого тоской…
— В моей душе печальней песнопенье,
В моей груди пронзительнее вой…
Ищу пути, боюсь остановиться,
И вдруг, поодаль, вижу силуэт…
Эх, если б сну чуток еще продлиться,
А так опять нас разлучил рассвет…

Красота твоих глаз ослепительней яркого света,
Не один из мужей не восхвалит тебя выше неба,
Написать о любви может быть суждено и любому,
Но чтоб пела любовь — это дар и знаменье родному.
Пусть на зависть другим Луна будет бледнеть пред тобою,
Осыпать серебром и камнями топаза морского,
Ну а солнце молить сделать ярче рассвет от улыбки,
И закату тогда не придется краснеть за ошибки.
Только мне одному эта тайна природы известна,
Я ее унесу в мир иной вместе с пламенным сердцем,
Но сейчас я хочу наслаждаться очей красотою,
И в сонетах мечтать о любви ослеплённой душою.

Безмолвна ночь…

Безмолвна ночь. Не слышно птичье пенье,
Восток затягивало серой массой туч,
Луна с ленцой холодное свеченье
Бросало наземь, как последний света луч.

Он у окна, с пылающей любовью,
С глазами, полными надежды и огня,
Взор приковал к петляющей дороге,
Где появиться через миг должна она.

Час пробежал. Еще. Тянулось время,
Молчал предательски входной двери звонок,
Еще чуть-чуть, в нем теплилося вера,
Сегодня он услышит райский голосок.

А между тем густою пеленою
С луною сонной небосвод заволокло,
И в тот же миг причудливой росою
Покрылось с улицы оконное стекло.

Нет, не придет, напрасное терзанье,
В его душе печаль натянута струной,
Стучат в висках слова и обещанье:
«Устроим вечером свидание, родной».

При мыслях дождь сильнее барабанил,
Слились в едино дождь и сердца такт,
«Я жду тебя, любимая», — гром грянул,
И разыгралась настоящая гроза…

Автор: Виктор Шамонин-Версенев
Художник: Мирослава Костина
Your text to link...

Нарисуй мне лето, нарисуй,
Я пройдусь по огненному саду.
Ты танцуй, душа моя, танцуй,
Ты теперь одна моя отрада.
Нарисуй мне радугу и лес,
Нарисуй поляночку с цветами,
Солнышко, глядящее с небес,
Я его потрогаю руками.
Нарисуй мне реченьку и плёс,
Нарисуй домишко над рекою,
У окошка троицу берёз,
С нежной шелестящею листвою.
Нарисуй мне травы и рассвет,
Нарисуй тропинку на закат.
Я уйду по ней от всех сует,
За собой оставлю листопад.
Нарисуй мне лето, нарисуй,
Пусть рисунок будет скороспелый,
Не балуй, сердечко, не балуй,
Снег идёт сегодня белый-белый.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев
Читает: Александр Синица
Your text to link...

Заяц по лесу гулял,
Корешки он собирал,
Собирал грибки и лист,
В деле зайчик был речист,
А потом он суп варил,
Взгляд с кастрюли не сводил;
Улыбался, песни пел,
В пляс пускался и свистел.
Появилась вдруг лиса,
Задаёт вопрос она:
— Что ты делаешь, дружок,
Вкусный чую запашок?!
Заяц сделал важный вид,
Он лисичке говорит:
Читать дальше →

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот двадцатый опус

Мрамор любят пустые сады,
Расточимся по тусклым аллеям,
Яблок жаждать ли, мертвой воды,
Выйдем хоть к бледномрачным лилеям.

Желть запомни, холодных лепнин
Темность гордую, негу подпорок,
Черных роз каменеющий сплин
Облечет еще гипсовый морок.

Станет матовый яд кисеей,
Чернью батика золото спрячет,
И над каждой тлетворной змеей
В цвете палом царевна восплачет.

Пятьсот двадцать первый опус

Днесь златое на красном темней
Мертвых Асии пчел над стольницей,
И легко ли во сонме теней
Плесть серебро по челяди ницей.

В Ефраиме отравой цветов
Жадно дышат еще гордиолы,
Как и нам бы кровавостью ртов
Не истлить золоченые столы.

Нега алого яда темна,
Только утро осветит раструбы,
Вспомнит Кора багряность вина
И сребристые хищные губы.

Есть тайна звёзд горения в великом,
Всё остальное тихая вода,
На ней, ты жизнь, мелькнёшь красивым бликом
И в отсвет лун растаешь без следа.

Под это листьев чувственное тленье,
Когда висит тревожный птичий гам,
Скажи куда несёт река забвенья
И где конец туманным берегам?

Верни, верни шумящий мир зелёный,
Полыни смутность горькую навей,
Пускай качают снова ветки клёны
И пеньем душу вынет соловей.

Есть тайна звёзд горения в великом,
Всё остальное тихая вода,
На ней, ты жизнь, мелькнёшь красивым бликом
И в отсвет лун растаешь без следа.