+0.26
Популярность
0.68
Сила

Портреты юдиц с ядом и ритонами

* Пять лет книги культового русского андеграундного писателя Якова ЕСЕПКИНА, в том числе «Порфирность», «Мраморные сады», «Космополис архаики», «Оратории», возглавляли витрины крупнейших интернет-сервисов, респектабельных магазинов Москвы и Санкт-Петербурга. Под шум времени усилиями квазиэлиты и мнимой анти-фронды имя гениального художника возвращается интеллектуальному андеграунду.

Яков Есепкин

Портреты юдиц с ядом и ритонами

Пятый фрагмент


Суе речь, нас губители ждут
В пировых, шелки томных юнеток
Иудейским серебром ведут,
Алчно лядвия мнят шансоньеток.

Яд никейские донны таят,
Очеса их беззвездно-ледовы,
Перманентом желтясь, восстоят
Круг амфорниц холодные вдовы.

Ах, Симина, оне ль не белы,
Не замыто ль винтажие лестниц,
Где серебро течет на столы
Изо усн отравленных прелестниц.

Шестнадцатый фрагмент

Крем юдицы отравой чинят,
Переспелые вишни срывают,
Мглу алкая, бессмертие мнят
И осповники лядвий скрывают.

Яд в канфары богов солием,
Будем пить, аще небы туманны,
Много ль цвета в тебе, Вифлеем,
Аще бледны Ирады и Ханны.

И Господе Своем ангелам
Чад накажет любить, и, зерцая
Шелк очес, мы подсядем к столам,
Хмель юдольных белен восклицая.

Двадцать восьмой фрагмент

Тусклый глянец и матовый блеск
Ночью дышащих люстр отемнятся,
Феям оперы царской бурлеск
Снов закажут – им ангели мнятся.

Денно ль розовый сад источать
Не устанет арому ночную,
Мы поидем царевен встречать,
Гнать шампанским тоску ледяную.

Ах, менады, хмельны вы одно
Без рейнвейнов и пуншей коньячных,
Лейте ж в нощь золотое вино
С терпким привкусом ядов мышьячных.

Тридцать седьмой фрагмент

Под серебром белена темней,
Где и август с опалой жаровен,
Вновь легки хороводы теней,
Феи млечны, путрамент неровен.

Юны, юны шелковые, лон
Ваших тусклость манит лишь коварных
Темных эльфов, лишь вам Аквилон
Шлет зефир от столов антикварных.

Иль велебные девы пеять
Не устали меж амфор и хлеба,
К ним и будем из кущ вопиять,
Из холодных цветочников неба.

Пятидесятый фрагмент

Иудицы златые шелка
Весело круг остья навивают,
Ядность амфор ли битых горька,
Несть ритоны, зане пировают.

Меловницы темны, иль одне
Китаянки фарфора белее,
Ах, дарите хотя бы во сне,
Феи тьмы, царичам по лилее.

Будут чаять алмазные фри
Этот нощный серебряный морок
И грильяжи с беленой внутри,
И мышей под столовием корок.

Портреты юдиц с мертвыми царевнами

Яков Есепкин

Портреты юдиц с мертвыми царевнами

Шестой фрагмент


Неб атраменты ночи тускней
Вифлеемской, сотлим апронахи
Червной мглой, хороводы теней
Будут ангели зреть и монахи.

От церковных ли приторных вин
Феи бледные мнят экипажи,
Их несущие, Лой и Альвин
Овевают златые купажи.

Се арома ль нагорных лугов,
Се юдицы ль в терновнике пляшут,
Где неясно с каких берегов
Им ваянья кровавые машут.

Четырнадцатый фрагмент

Источают арому столы,
Мускус терпкий небесно виется,
Очарованы шелком юлы,
За амфорою амфора бьется.

Ах, шелковость Цецилий и Мод,
Изумрудных княгинь премерцанье,
Пьют белену слагатели од,
Лядвий мелу дарят восклицанье.

И Гиады от царских диет
Холоднее аскезников статных,
И парча меловая тлеет
На раменах иудиц сугатных.

Двадцать шестой фрагмент

Мел серебряный, цветь расписных
Эльфов ночи, искристые волны
Хвои течны, шаров ледяных
Благ декор, наши амфоры полны.

Станем фей картонажных целить
Молодильными вишнями, элем,
И юродиц икающих злить,
И белену алкать с Габриэлем.

Иль к полуночи в шумный чертог
Дщери хмельные будут ломиться –
Жечь старизну порфировых тог,
Над тенями ваяний глумиться.

Сороковой фрагмент

Серебро, ель в серебре тлеет
Под червово-златой канителью,
Дев шелковость, охлада виньет
Несоимных гасятся метелью.

Вновь фиады нам яства несут
И глинтвейны, что ж траурны Ханны,
Будет утренник, всех и спасут,
Лишь царевны одне бездыханны.

Четверговки найдут – о столах
Лить золоту на хлеб и фарфоры
И во тусклых поникнут мелах,
И сведут их огнем бутафоры.

Пятидесятый фрагмент

Рождество, по серебру ведут
Канитель ангела, бесноваться
Время Идам, обручниц ли ждут
Сих демоны – еще торговаться.

Выльем кровь на меловник благой,
Иль царицам сопутствует низость,
Пировай с нами, эллин и гой,
Небодержна одесная близость.

Сникнут к хвое златые шары,
Навиются атраментом елей,
И от дивной вспорхнут мишуры
Тени мертвых Гитан и Аделей.

Портреты юдиц с красной патиной

Яков Есепкин

Портреты юдиц с красной патиной

Тринадцатый фрагмент


Несть кифары, одесным столам
Хватит немости, пиры, взвивайтесь,
Расточайте хвалу ангелам
И серебром еще упивайтесь.

Эти черные шелки сведут
Лона юдиц холодной каймою,
Нас губители суе и ждут,
Яко днесь пироваем с Чумою.

И откупорят ночь вещуны,
И рапсоды слезами упьются,
Где царевны следят наши сны
И фарфорницы млечные бьются.

Пятнадцатый фрагмент

Из Эолии басмовый снег
Аквилон и Борей наметают,
Пировые о хмельности нег,
Денно ярусы елей не тают.

Что ж, Кибела, сколь время твое,
Пусть искрятся шампанские вина,
Золотое у нас питие,
Торты чинят Идель и Альвина.

И найдут к этим пирам златым
Ядоносицы в сне онемелом –
Над восковьем тлееть, совитым
Кровью бледных русалок и мелом.

Тридцать второй фрагмент

Вишни эти с меловой каймой,
А червонна одно их узорность,
Преслаждаясь небесной армой,
Дивы Сада вспеют иллюзорность.

У царевен блажных токсикоз,
Смирной локоны фри навивают,
Барабанщики юные коз
Отставных весело пировают.

Се шумит маскерад золотой,
Се Гекаты десерты истечны,
И фиады в червнице свитой,
И никейские амфоры млечны.

Тридцать девятый фрагмент

От барочных ли замковых стен
Веет хладом, ах, таинство ели,
Серебро несоимных картен,
Оведенные мглою пастели.

Несть рапсодам златые щелка,
Аще пудрой белятся вдовицы
Тускло-желтой, юдоль их горька,
Пейте, бляди, хотя медовицы.

Иль зайдут ко столовьям – алкать
Воск и яд со глинтвейном эльфиры,
И начнутся юродно икать
О портретниках Леи и Фиры.

Пятидесятый фрагмент

Святки чудные, злато виньет
Вдоль столовий и емин червонных,
Мел диаментный торты виет,
Гостьи жаждут аром благовонных.

Лей серебро, Ювентас, на хлеб,
Пусть десерты нимфеи вкушают,
Балевниц днесь пречествует Феб,
Их царевны к столам оглашают.

И начнет изумрудность келей
Источать, и о патинах ели
Станут фей картонажных белей,
Чтоб всеприсные мелы тлеели.

Портреты юдиц с изумрудами и миррой

Яков Есепкин

Портреты юдиц с изумрудами и миррой

Семнадцатый фрагмент


Хлебы в темных леканах свежи,
На столах горы хал меловые,
Смерти косы нещадны во ржи,
А и мы ли одесно живые.

Со Господних парафий найдем
К преугодникам – вечери славить,
Леденеть под июльским дождем
И пеять, и сиречно картавить.

Много скорби от песен шутов,
Эти, Рания, столы надмирны,
И лиются из пламенных ртов
Наших черно-вишневые смирны.

Двадцать второй фрагмент

Золотой виноград напоим
Тьмой июля, каморною мглою,
Яко млечность и небы таим,
Всяка юдица – с темной иглою.

Вейся, вейся, златая арма,
Над планидою нашей высокой,
И мирволит нам Кора сама,
Виждь, мы в тени ея пустоокой.

От гранатов ли чуден Эдем,
Кущей сех воспея именины,
Черной миррою мы соведем
Небоимных венечий лепнины.

Тридцать восьмой фрагмент

Иль сангины царевен темны,
Воск их тает, елико червонный
Цвет нестоек, хранят ложесны
Бледных див атрамент благовонный.

Ах, в серебре шутов колпаки,
Иродицы меняют хламиды
На веретища, тусклы зрачки
Сих блядей, ночь пеют эвмениды.

И гляни, червоядная мгла
Вновь по лядвиям юн сотекает,
Где богиня щедрого стола –
Клитемнестра всенощность алкает.

Сорок седьмой фрагмент

Вновь Кибела диамент лиет
Небозвездный в начинье, араком
Чаш не полнить уже, вопиет
Ирод-царь ли за млечным сумраком.

Оглянемся – беспечность цариц
Всепьянит заколдованных гостий,
Мускус вьется о неге кориц,
Иды блещут червицею остий.

Юродивые ль дщери следят
Бледных фей, источая меловость,
И белену пиют, и ядят,
И гадалок внимают суровость.

Пятидесятый фрагмент

Яд в бочонках серебряных, яд,
О пирах мы его лишь алкаем,
Изумрудами черных гияд
Восдарим, феям неб потакаем.

Юродные шуты веселы,
Дочек царских внимают капризы,
Герцогини лиют на столы
Перманент, их беспечны репризы.

И угодники темные ждут
Настоятелей с агнцами Плевен,
И всенощно серебро ведут
По меловым раменам царевен.

Портреты юдиц с дочерями

Яков Есепкин

Портреты юдиц с дочерями

Шестой фрагмент


Черных вдов ли рамена белы,
Крови ль граций им девственных мало,
Ах, одно всещедрые столы
Ждут нас, Фреи, меловьте зерцало.

Будем пить с Габриэлем и Мод,
Очаровывать ангелей вместе,
Жечь атраменты пламенных од,
Золотить винограды ко сьесте.

Дщери наши бледны, Габриэль,
Тусклых вей их бегут и вдовицы,
И стекает в подсвечники эль,
И хранят златность мертвые львицы.

Тринадцатый фрагмент

Август розовым флером пьянит
Одалисок эфирных и граций,
Кринолины их нощно хранит
За альфийским шатром декораций.

Мы ль у Тривии млечной одне
Весело пироваем и плачем,
Топим скорби в холодном вине
И киафы с беленою прячем.

Иль гиады, черствеющий хлеб
Серебряше и мглу восклицая,
Льют шелковость над пологом неб,
О смуге августовской мерцая.

Двадцать второй фрагмент

Одержимые феи лиют
Яд холодный в начинье меловниц
И белятся, и нощно пеют,
Золотя бледный мрамор столовниц.

Что шампанское, несть и токай,
И рейнвейны сюда, им кимвалы –
Знак беды, всяк одесный, алкай,
Крыс чумных ли удержат подвалы.

Будет Фаям-юродкам свивать
Мглы атраментом ночи лилеи
И давиться, и зло пировать
О червице садов Галилеи.

Тридцать восьмой фрагмент

Мало ль вретищ царям, Антиох,
Рыл кувшинных, иродиц укосных,
Терневым ли не чаять подвох,
Жаб не зреть о летах високосных.

Ах, парчевники суе таят
Наднебесной юдоли алмазность,
Феи Ада царевен поят
Беленой, се владык неотвязность.

Лей хотя бы рейнвейн золотой
С темным ядом, камены очнутся
И увиждят столешник пустой,
И меловой парчой обернутся.

Пятидесятый фрагмент

Иль порфирники боги ваять
Не устали, очнемся в юдоли,
Что и к ангелам тьмы вопиять,
Что и речь Аваддону – глаголи.

Юродивые дщери несут
Кубки с ядом гонцам верхотуры,
Лярв небесных матроны пасут,
Донны Ада летят на скульптуры.

Чернь уснет и шелковье цариц,
Холод мраморный внимет Антоний,
Задыхаясь о неге кориц
И смертельной арме благовоний.

* Контакт для издателей, спонсоров, заинтересованных лиц mettropol@gmail.com

Портреты юдиц с грациями

Яков Есепкин

Портреты юдиц с грациями

Седьмой фрагмент


Сколь урочно еще потакать
Небу дщерям бестенно-кургузым,
Яд и мирру гиадам алкать,
Мы царицам кивнем желтоблузым.

Ах, оне лишь пречествуют сех
Гостий Тривии, их наднебесность,
Звезд ли мало на темных власех—
Пусть рисует винтажи словесность.

И юродные дочери мглу
Солиют в небодержные чаши,
И к пустому насядут столу,
Тени мертвых угодников зряши.

Пятнадцатый фрагмент

Виноградные лозы темны,
Дышат негой цветов ягомости,
Фаворитки ущербной Луны
Жгут беленой игральные кости.

На пиры их тийяды влекут,
Кирки именем див обольщают,
Мед лесной и серебро цикут
Поднося, млечный рай обещают.

Но вседержный июль промелькнет
И церковные флоксы зардятся,
И в дьяменте эдемских тенет
Боги мглы их вином усладятся.

Двадцать девятый фрагмент

Пудрой темной власа навиют
Оглашенные вдовы чумные,
Меж амфорников бляди снуют,
Из ритонов пиют юродные.

Дивно шествие мертвых царей,
Безобразны опять герцогини,
Челядь ядом балует псарей,
О лекифах не спят ворогини.

Что, Фурина, еще и занесть
Институткам к столовьям овальным,
Где оне веселятся как есть,
Исклоняясь ко грешницам свальным.

Сорок второй фрагмент

От портретников темных бегут
Юны млечные, их ли неволить
Феям Ада, зерцала им лгут,
Ирод-царь будет нощно мирволить.

Озлаченые рамы, шелка
Танцовщиц, бельэтажей кармины,
Яко ангелов месть высока,
Станем патиной тлить керамины.

И вседарствуют нищенкам хлеб,
Аониды прельстятся винтажем,
И начнет легкомысленный Феб
Белых граций смущать эпатажем.

Пятидесятый фрагмент

Август дичью пурпурной манит
Утонченных летящих юнеток,
Всяка дева лишь ангелей мнит,
Истеняя серебро монеток.

Ах, Кардея, гнилые плоды
О небесных корзинах темнеют,
Налиются червицей сады,
А деревы легко пламенеют.

Хлад высокий слетит и найдут
Во трапезные челяди, виться
Мглой серебра и дев оведут
Маком алым – в истерике биться.

Портреты юдиц с ангелами смерти

Яков Есепкин

Портреты юдиц с ангелами смерти

Девятый фрагмент


Бутоньерки чермные сотлим,
Аще юдицы пир затевают,
Их еще мы, Господь, веселим,
Небовольно ж оне пировают.

Марфы хлебы ль серебром ведут,
Ночь Вифании, тьма Галилеи
Нас однех истомительно ждут,
О шелках навивая лилеи.

Речь хотели – кому, ангела,
Ангелочки Твое отемнились
И молчат круг златого стола,
Где цари им веселые мнились.

Двадцать первый фрагмент

Пой, младая Ютурна, ключи
Волн серебряных в ночь изливая,
В мрак юдоли хрустальный, молчи
И немолвствуй, тоска пировая.

Божедревки пьяней – горицвет
Ядно тускл, упоенны мы снами,
Иль отослан за нами корвет,
Иль манкируют ангелы нами.

Станут чермными перси блядей
И на уснах белена совьется,
И тогда хор всемлечных ладей
О дворцовую мглу разобьется.

Тридцать четвертый фрагмент

Иль Аида зерцала виты
Нашей кровию, ликов туманность
Млечней шелка, а веи пусты,
Се урочество неб и обманность.

Ах, гневитесь, богини, и мы
В них чудесно сияли, блудницы
Нас любовью дарили взаймы,
Фурий мимо неслись колесницы.

Днесь еще со червленых перстов
Мгла течет и окариной лилий
Рдится цветность зияющих ртов
Иудиц у небесных могилий.

Сорок третий фрагмент

Вновь юдицам сугатным дарят
Озлаченые маски гиады,
Фей белых с тьмою нощной мирят,
Воск холодный лиют за оклады.

Будет ангелам небесей лгать,
Яды черпать киафами жадно
И царевен зефирных пугать,
Декламируя вирши нескладно.

Дочки Тийи, амфоры бия,
На решетниках плача столовых,
Узрят хладные их остия –
Превиенные в шелках меловых.

Пятидесятый фрагмент

Август лунною вязью тиснит
Полог хладный шагреневых кущей,
Томных дев лишь серебром пьянит
О Эйрене, их мглою влекущей.

У альтанок в исцветиях роз
Нас тиады восждут меловые,
Хмелем дышат плавильщицы лоз,
Кармелиты пеют юровые.

Суе, суе, мы внемлем давно
Падших ангелей, туне убитых,
И чрез усны сочится вино
Мимо амфор, цветками обвитых.

Портреты юдиц на хорах и в подвалах

Яков Есепкин

Портреты юдиц на хорах и в подвалах

Второй фрагмент


Дышат розовой негой сады,
Хоры неб источают холодность,
Иль одесны гнилые плоды,
Налиющие мороком сводность.

К августовским столам поднесем
Емин хлад и златые куфоры,
Будем весело юдицам сем
Пировать, лити мглу на фарфоры.

И лекифы начнут огневеть,
И в подвальники Господь спустится –
Жечь тлеенную мертвую цветь,
Аще кровию тьма золотится.

Девятый фрагмент

Вишни Пила серебром тиснит,
За столами гудят фарисеи,
Ершалаим ли вновь именит,
Мы почтим балевания сеи.

Ах, одесно еще балевать,
Афинянок иль граций фиванских
Мглой чаруя, их перси свивать
Шелком неб меж аллей гефсиманских.

И юродные дщери найдут
В сны земные к иудицам вдовым,
И успенных царей оведут
Миррой темной и воском ледовым.

Девятнадцатый фрагмент

Белой глиною очи полны
Фей садовых и дев статуэток,
И были к нам царицы нежны,
Источаясь о злате виньеток.

Пей, Клио, золотой диамент,
Яко вусмерть хмельные монахи
И лиется всенощно абсент,
Им отмоем хотя апронахи.

Шелк гиады беленой ожгут,
Изопьют фарисеи тлеядность,
И юродицы вновь набегут
В кельи ночи – зерцать неоглядность.

Тридцать третий фрагмент

И опять мы во власти менад,
За Рембо налиют и Виньоном
Темный пунш и абсент, колоннад
Цветь яркую двоят совиньоном.

На централах больших площадей
Мрак портальников звезд холоднее,
Где и встретить фиванских блядей,
Их еще ль одалиски нежнее.

Щедры к нам дочки Тийи, оне
Яд лиют чрез окарину птичью,
И блистают в свинцовом огне
Меж тарелок с отравленной дичью.

Пятидесятый фрагмент

Яд в патерах, сиреневый яд,
Мы ль одесно пием, не хмелеем,
Бледны шелки у темных гияд,
Отдарил их незвездный Вифлеем.

Иль рыданья на хорах слышней,
Благолепые ангели, плачьте
Об утраченном царстве теней,
Оды к радости кровью иначьте.

И начинут зерцала пылать,
И сирению тени увьются,
И вскричим – гоям неб исполать,
Яко десно во мраморе бьются.

Портреты юдиц на тризнах

Яков Есепкин

Портреты юдиц на тризнах

Третий фрагмент

Морта белые хлебы чинит
Ядом неб, переспелые вишни
Бьет серебром, и кто именит,
Яко нощь, яко столпники лишни.

Мало ль Идам кутьи и просфир,
Хал эйлатских, совитых каймою,
Услаждайся, летучий Зефир,
Слави их под мраморною тьмою

И юродные дщери не спят,
Нощных емин блюдя червотечность,
Яд лияше – с голов и до пят
Увиенные в тусклую млечность.

Одиннадцатый фрагмент

Август цветом рубиновым дев,
Юных пассий и нимф обольщает,
Вертоградов багрец соглядев,
Их пленительной томности чает.

Золотые ритоны вином
И смугой налием ли, царице,
Много скорби о пире земном,
Много яду в небесной корице.

И еще балевать у гияд
Молодые сберутся алкеи,
Чтоб вкусить бледно-огненный яд
Царств Пергамских иль садов Никеи.

Тридцать седьмой фрагмент

Серебристой беленой пьянят
Фей хмельных и шелковых гризеток
Эвмениды, их нощно манят
Ядом винных ледовых розеток.

Из канфаров алмазных слием
Цветь пиров, бей чела, неисходность,
Жалуй мертвых царей, Вифлеем,
Тли парчу и дворцовий холодность.

Осквернят небеса и шелка
Юродные, Эйлат и Вифлеем
Будут цвесть, где печаль высока,
Где мы в рамницах черных белеем.

Сорок первый фрагмент

Станы юных царевен тонки,
Перси белы, очеса лазурны,
Им чудесно поют ангелки,
Им даруют богини котурны.

Ах, еще ль изумрудный сумрак
Их альковы легко овевает,
Пьют владыки холодный арак
В черных снах, яко вечность бывает.

И ритоны меловых цикут
Налиенны лишь дивам умильным,
И о лядвиях белых текут
Змейки мирры под шелком фамильным.

Пятидесятый фрагмент

Иль юродивым дщерям шелка
Высоки, изумрудным ли хмелем
Их травить, яко утварь мелка,
Сны преполним глинтвейном и элем.

Будут веи Корделии злы,
Будут шумом высоки столицы,
Мировые оцветят углы
Извитые беленой стольницы.

Тьма ль падет на рамена блядей,
И явимся меж фурий стогласых –
Царскосельских поить лебедей
Ветхой кровию див сребровласых.

* Контакт для издателей, спонсоров, заинтересованных лиц mettropol@gmail.com

Портреты юдиц за черными и алыми столами

Яков Есепкин

Портреты юдиц за черными и алыми столами

Девятый фрагмент


О плюмажах иродицы мнят
Замков холод, всевластные троны,
Шелк меловых царевен чернят,
Намеряют со флоксов короны.

Их ли Мании помнить вольно,
Кровь из аскосов туне лиется,
Отдает божедревкой вино,
Царич к царичу в муках биется.

Пляшут донны, алея и рдясь,
Жгут цевницы, елико искусны,
И серебро течет, холодясь,
На прелитые кровию усны.

Восемнадцатый фрагмент

Славь, Либера, подвалов земных
Монтильядо, клико и араки,
Виноград лишь сочней, платяных
Тьма шкафов жжет угольные зраки.

Иль обручники вусмерть пьяны,
Иль серебром начинены халы,
С фаворитками темной Луны
Мы пием, их веретища алы.

И всенощно из тусклых шкафниц
Набегают скелеты и плачут,
И в червонном белье шелковниц
Диадемы небесные прячут.

Двадцать восьмой фрагмент

Мелом розовым юны ланит
Шелк соводят, жемчужные пудры
Их чела холодят, всяка мнит
Ангелей, те лишь огненнокудры.

Пей вино, Алигъери, взыскуй
Дочек Тийи, оне ль не меловы
Ядовито, по жизни рискуй
Черным цветом, сколь белы шаловы.

Оглянемся – вдовицы лиют
Мглу в амфорники, тьмой навивают
Бледных граций и ржавчиной бьют
Столы яств, где царей убивают.

Тридцать седьмой фрагмент

Иль цариц четверговок союз
Травит нощно, ах, свальные Ханны,
Что гордитесь желтовником блуз,
Иль ваянья пиров недыханны.

Спи, Герника, Никея, чаруй
Златью мраморных див и рейнвейном,
С ангелами Эдема пируй,
Несть белен о царе темновейном.

И волшебная тьма завиет
Локны юн, перси их обнимая
Шелком неб, и в червнице виньет
Мы вспоем блеск и нищенство мая.

Пятидесятый фрагмент

От дворцовий нагорных земель
К столам эльфы внесут золотые
С черной барвой лекифы и хмель
Изумрудный вкусят пресвятые.

Где соцветники – розовых кущ
Неотмирность юнид обольщает,
Цвет жасмина гранатовый плющ
Увиет и лишь ангелов чает.

Где и темная слота целин,
Круг опять ледяные пасхалы,
И пьянящий блядей формалин
Расточают маковые халы.

* Контакт для издателей, спонсоров, заинтересованных лицmettropol@gmail.com