+6.31
Популярность
8.34
Сила

Андрей Некрасоff

Подлечи свои нервы...

Подлечи свои нервы, милая,
Вот тогда и поговорим!
Если, кажется, что мало выпила,
Так не вопрос – повторим!
Только не лезь на мою территорию,
Я этого в людях не уважаю!
А пойдешь домой – соблюдай траекторию,
Извини, что не провожаю.
Хотя, что с тебя взять, ненастная,
Ты и в мыслях то своих – тощая…
Ладно, будь здорова и счастлива!..
И, это… не еби мозги, и будь проще.

«Хочу сказать…»

Сегодня я читаю лишь тебе
Вот в этот микрофон, и с этой сцены.
Пусть я опять немного не в себе,
Но я себе не набиваю цену.

Хочу, чтоб ты в момент вполне обычный
По взгляду моему смогла понять,
Что я тебе о чем-то очень личном
Вот прямо здесь, сейчас хочу сказать!

О том, как я так безрассудно жил,
Не видя дальше собственного носа.
Не замечал любви и не любил,
И не искал ответов на вопросы.

Еще хочу сказать тебе о том,
Что я такой, как ты уже не встречу…
Возможно, это ты поймешь потом,
В какой-нибудь другой, не этот вечер.

Мы, к сожалению, с тобою, как и все
Панически боимся сильных чувств.
К тому же я ужасный домосед
И жертва недоделанных искусств.

Но в наших силах что-то изменить!
И в бесконечной череде бессонниц
Я я лишь тебя одну хочу любить,
Послав подальше всех любовниц и поклонниц.

Как трудно быть не нужным ни кому…
Как страшно в этом одиночестве остаться.
И в этой муке каждый день тонуть,
И все ни как тобой не надышаться.

И стоя здесь, я мысленно прижмусь
К тебе, без всякой похоти и страсти.
Я за тебя по-прежнему молюсь,
Храни тебя Господь от всех напастей.

Я это лето обменял на пустоту...

Я это лето обменял на пустоту,
На ящик пива и душевные болезни.
Не знаю – что из этого полезней,
Пойму, когда немного подрасту.

Я этой осенью опять залез в долги,
Я все растратил на лекарства и на водку…
Опять сгорел, как старая проводка,
И грубостей своим наговорил.

За эту зиму сделаюсь добрей,
И перестану вечно злиться на погоду…
А может даже – обрету свободу,
Но умоляю – только б поскорей!

За целый год я выдохся совсем,
И мало, что уже меня спасает…
Да и в стихах чего-то не хватает…
И где взять силы на решение проблем?..

Плюс отвернулись старые друзья,
И замуж вышли бывшие подруги…
А я стою, в карманах грею руки,
И, кажется, опять немного пьян.

“О чем молчат кулисы”

Как вновь фанфары зазвучат — забьется сердце,
И по манежу побегут огни прожекторов.
Я в “Униформе” потихоньку скрипну дверцей,
Пиджак накинул, причесался — я готов.

Инспектор поприветствовал людей, пришедших в цирк,
И приглашает всех артистов на парад.
И дружною командой они выходят подарить
Весь “Мир волшебных чар”, чтоб стал наш зритель рад.

И вот идут на риск воздушные гимнасты,
А мы стоим, сжимая страховочный канат.
Ведь высота — она всегда была опасна,
И мы застыли в ожидании, что кто-то крикнет: “АП!”

Нет-нет, здесь не кино, здесь нет повторных дублей,
Здесь четко отработанная смена номеров.
Здесь люди каждый день собой рискуют,
И только лишь коллеги их поймут без слов.

В антракте покурить и выпить кофе,
А после третьего звонка за занавесом скрыться.
И чуть размявшись, безо всяких философий
Явиться на манеж талантом с зрителем делиться.

А после выступления — уставший и отчаянный,
Весь коллектив старается друг друга поддержать:
За занавесом слышится: “Ну что ж, друзья, с началом!”
И в суете все будут друг другу руки жать.

Ах, если б зритель знал, что занавес скрывает —
Как молодые парни гибнут, не дожив до тридцати.
И тут врачи бессильны, увы, но так бывает,
И виноватых в этих случаях вовсе не найти.

Накапаем по сотенке, и горькую до дна
Я пью за благородство и мужество людей,
Испивших чашу горести сполна,
Теряя за кулисами своих коллег-друзей.

Но вот конец недели, и снова на работу
Выходят акробаты, жонглеры, хохмачи.
Лишь только было б весело народу.
Они плохое настроение обязаны лечить.

Такая вот работа далеко не для бездельников,
Когда в воскресный день мечтаешь об одном:
Дожить бы поскорей до понедельника.
Ведь потому, что в понедельник — в цирке выходной.

На пыльной галерее лишь “антрактовка” светит,
Скучающе вздохнет истоптанный манеж.
И только меж рядов шалят артистов дети,
А в сердце ностальгия заводит красочный мятеж.

Как помню в детстве, в этот Мир волшебный
Входили через главный вход.
Теперь привычней мне через вход служебный
Пройти в кулисы, все зная наперед.

Промашки и проколы сотрут аплодисменты
И то, что возглас “БРАВО!” свои всегда кричат.
А также многие и многие моменты…
Об этом обо всем кулисы промолчат.

Так дай бог всем удачи, кто с цирком свел судьбу.
Пусть зритель аплодирует вам стоя.
Прошу тебя, Господь, услышь от каждого мольбу.
Наш Мир — манеж, для нас это святое.

И падал на пол карандаш...

И падал на пол карандаш – графит крошился…
И каждый спящий человек друг другу снился.
Электросчетчик выдавал по двести двадцать,
Стоял стакан с водой, на нем – следы от пальцев.

При тусклом свете ночника храпела кошка.
Кастрюля с супом, майонез, от хлеба крошки,
На полке – книжки, с багажом бесценных знаний.
(Да, кстати, завтра у соседки днем экзамен).

Рюкзак, сосновый табурет, ботинок пара,
Не распечатанный конверт, чехол с гитарой.
Большая пачка черно-белых фотографий,
На стенке – старый календарь и новый график…

Все это умиротворяло мою душу,
Как колыбельная из уст, на сон грядущий.
И среди всех нюансов мелочности быта,
Я осознал проблему нравственности сбыта.

И то, как весь хабальный гнет существованья
Мешает жить, не изменяя подсознанью,
Не изменяя вере в собственные силы,
Мешает быть тебе действительно счастливым.

Я против дум насчет того, что Мир зависим!
Не уж-то люди разучились здраво мыслить?
Пусть будет цель, пусть будет путь и будет время!
Вздохнет народ и сбросит с плеч несчастий бремя!

Все счастье в нас – в самих себе… и даже чудо
Однажды выдумали мы из ниоткуда.
Мы это знаем и, поэтому, сегодня
Я восхищаюсь коммунальной преисподней!

Но, если нужно будет, друг, про нас обоих
Я напишу потомкам кровью на обоях.
Ну, а пока что, замотавшись, в шарфик красный,
Я сам себе опять скажу, что жизнь – прекрасна!

Сам себе близнец

Мне в детстве говорил отец:
“У всех людей есть свой близнец”.
А я не верил до сих пор
В его хмельной печальный вздор.
Но заглянув в свое лицо,
Я сам себе, вдруг, стал отцом
И вот с тех пор давно живу
Со странным чувством “де жа ву”.

За пол часа проходит век.
В ладонях даже летом снег,
Но мне его не удержать.
Реальность стала исчезать.
Я будто делаю рывок,
Не ощущая своих ног,
Зависнув между двух огней,
В секунду становлюсь слабей.

За рамки выхожу вперед,
Все, делая наоборот.
Шепну на память пару слов
И отпущу свою любовь.
Жизнь предо мною – чистый лист,
И я скорее оптимист
Чем неудачливый глупец.
У всех начал есть свой конец.

Свисти губами красными...

Свисти губами красными
Мелодию прекрасную,
А я спляшу под дудочку
На родине Снегурочки.

Вчерашний дождь испортился
И небо снова морщится.
Все так же пахнут лилии —
На выпускной дарили их.

Писал я СМС-очки
Красивым взрослым девочкам,
Но помню до сих пор еще:
Твое плечо, не равный счет…

Мы пили чай на завтраки,
Носили: брюки, галстуки…
Читали ночью повести
Про разные условности…
И рассуждали мыслями
Во сне и за кулисами…

Лежали кверху лицами
С коллегами студийцами.
И все с не безразличием
Формировали личности.

Расстались — не опомнились!
Но мне одно запомнилось:
Как танцевала девочка
В своей забавной кепочке…

Пишу кудрявой прописью,
Без адреса, но с подписью:
Сижу на подоконнике…
По-прежнему —
Поклонник твой!

Скороговорки:

Хочется, просто из принципа,
С утра «Упсу» с уксусом, под попсу,
в Туапсе напиться,
И все!!!
(27.01.07)
* * *
Чего-чего, а у нищих,
Кроме вшей и кислых щей,
Вообще ничего не ищи!
* * *
А Панкратовы клопы
С потолка на полку прыгали,
С полки на пол падали,
Под ковер кувырками закатывались
И покатываясь от гогота, пукали.
(7.02.07)
* * *
Шарля Перо
Бабы втроем
Шарили-щупали,
Щупали-шарили.
Шнапса с шампанским намешали,
Ширнулись и пошли дальше:
Малышню развращать…
(7.02.07)
* * *
Конан Дойл, даже не ведал,
Что дояр Даниил его корову доил,
А дура Дуня – доярка из Дании,
Все это дело записывала на DVD.
(12.03.07)
* * *
Та еда была полезна,
Которая обратно не полезла.
* * *
Однажды одна одинокая мадам из Магадана
в Рамадан была с бодуна в драбадан.
(07.04.07)
* * *
Из перспектиff и новых,
Мной открытых мироff
Мне близок и ноff
Один лишь Nemiroff…
И если ОН – «on», то значит Я – «off»……
(март 2007 г.)
* * *
Шелудивая Шакира
Разную шушеру
Своим обнажением шокировала.
А Эминем, тем временем,
Всех номинантов не премию «Греми»
Невозмутимо поимел.
(3.05.07)
* * *
Странно, но я все время с рыбы
По средам, у Маруси,
Прямо по среди сруба
Страшно сруся………
* * *
Говорят, что во время разврата с Тарзаном —
«НАРЗАН» резонирует прямо в зад!
Тем самым разгоняет разную заразу и режет глаза!
* * *
Анжелина Джоли свои сбережения
От мужа на бирже зажулила.
Теперь Бред Пит своей же женой «побрит».
(4.09.07)
* * *
Сванидзе с Зюгановым на завалинке развалились
И на разных языках целые сутки базарили.
Сванидзе Зюганова чем-то зацепил,
Так тот со злости другому занозу на заднице посадил.
Вот зараза!
А Селезнев в засаде сидел и завидовал.
* * *
Брежнев прежде был мужик неожиданный:
Приближенных (Жидов и буржуев) бражкой набодяжит, бижутерией обвяжет и пустит в рожь.
Сам ржет, а между тем не спеша, ружье заряжает.
(6.11.07)
* * *
Голубоглазый гомеопат за Гоголем наблюдал, наблюдал…
Его разглядывал, разглядывал…
А Гоголь долго разглагольствовать не стал:
Взял оглоблю, да глаза-то гомеопату и выколол!..
* * *
Гоголь Гоблину – не Гаркалин!!!
* * *
В марте, на Монмартре, Амели была на мели.

Тебе, Петербург...

Как скользкая рассосанная льдинка,
В холодном рту всепоглощающей Невы,
Я снова таю, промочив свои ботинки,
В закате северной туманной синевы.

Оцепенев от прелести фонтанов,
Весенним утром, забегая в «Летний сад»,
Лежу и нежусь, весь в гвоздиках и тюльпанах…
И лишь тобою жив, любимый Петроград!!!

За колючкою ржавою похоти...

За колючкою ржавою похоти
Вою Жучкою, плачу и охаю.

В доме жил — не тужил, в бане парился,
Богу верой служил, низко кланялся.

Но сулила удача от ворот поворот,
Нету сил, не иначе — конец мой грядет.

Постучались в дом гости не прошены,
Да помчались во всю огорошивать.

На живца меня “нарыбачили”
И с торца давай гвозди вколачивать.

Подковали все ногти и волосы,
Дали локтем под дых и по носу.

Мне бы сдачи дать, да вот не суметь.
Значит, не догнать мне старуху Смерть.

Под бичом увесистым скрючился.
Сутки, месяцы, годы так мучался.

Где-то в красно-свинцовом бархате
Себе грязь на лицо мажут пахари.

Загремели цепями, зазвякали,
Словно звери какие замявкали.

Все из будок своих морды вынули,
В реку булькнули, ахнули, сгинули!

Заколоть бы живот, да не колется.
И вот так вот весь год Черту молимся.

Ходим боком, глазища попрятали…
Перед Богом мы все виноватые.