Был день немыслемо прекрасен,
Вначале мартовской весны,
Когда мороз уже ослаблен,
И нету силы у зимы.

И солнце нежно припекает,
Лучами гладя по щеке,
И с крыши снег капелью тает,
Как будто песню дарит мне.

И вот уже на вербе почки,
Готовы пухом засверкать,
И по полям на белом точки
Проталин первые пестрят.

И на реке уже набухший,
Готов сорваться в плаве лёд
И птичий гомон вездесущий,
Как весть пасхальную несёт.

В ночи видны вдали зарницы,
Как отблеск зарева времён,
Пылают в мареве станицы,
Горит в крови казачий Дон.

Пожар и пламень революций,
До тла сполили куреня,
И ход развитий эволюций
Прервали в раз и навсегда.

Уже не будет той свободы,
Какую прадеды для нас
Несли по капле сквозь невзгоды
И что хотели б мы сейчас.

Земля и воля, что же надо,
И чтобы правил лишь закон,
И внуки, в староти — награда,
И чаша полная свой дом.

И вот минуя лихолетья,
Попыток что — то сотрворить
Даёт Господь нам Воскресенье,
Страну к былому возродить.

Что за мысли странные
Посещают нас,
Мы такие разные,
Но близки подчас.

Я смотрю — невериться,
Неужели… ты,
В голове всё вертится
Не сожгли мосты.

И забыть так хочтся,
Только не сбежать,
Прочный лёд раскрошится,
Не вернуться ль вспять.

Почему же кажется,
Это всё враньё,
День и ночь не вяжется,
Что прошло — ушло.

Я вчера пришёл с работы
Как обычно, ужин съел,
И к дивану, прочь заботы,
Телевизор поглядел.

Там жара, а здесь цунами,
И бактерии аж жуть,
Между страшными словами, —
Я в попытке, чтоб уснуть.

Городюсь во сне забором
От наплывшего из вне,
Надоевшим вечным спорам,
Света белого конце.

Я обычный обыватель,
С массой всяческих проблем,
Я трудяга, не мечтатель,
К чёрту рейтинг злобных тем.

Морской прибой гремит о скалы,
И мне приходится кричать,
Чтоб не тонули в шуме фразы,
И, чтобы ты смогла понять.

Ведь я подобен этим волнам,
А ты, тот каменный утёс,
У ног твоих бушую штормом,
Я разбиваюсь в брызгах грёз.

Тебя молю я во спасенье
Моей сгорающей души,
Хотяб немного снисхожденья,
Коль нету места для любви.

Ты посмотри на эти воды,
На эти камни, что кругом,
Какие будут через годы,
И что же будет, что потом.

Есть любимые места,
И для каждого отдельны,
Где солгать никак нельзя,
И все чувства сокровенны.

Васильковые луга
И ромашковое поле,
И скамейка у пруда,
И высокий берег моря.

Это место для души,
Тут мечтать о запредельном
Как желанье, чтоб в глуши
Затеряться незаметным.

А потом, как и всегда,
Отдохнувший и счастливый,
Возвращаешься туда,
В этот мир невыносимый.

Юная кудесница зима,
Белым всё запорошила,
И хрустальным звоном, до пьяна,
Всю округу оглушила.

Прибыла с розмахом до весны,
И морозом кровь взбодрила,
От такой невиданной красы
На реке вода застыла.

И как будто каждую звезду,
В небе до блеска отмыла,
И шедевр, в подарок, по стеклу
Незатейливый пустила.

А потом помчалося в окрест,
В поле вьюгою запела,
По лесам деревья как невест
В платья снежные одела.

Нет уже того заката,
В глубине души темно,
Дань ушедшему расплата,
Чувство нежное немо.

Горе бедным и несчастным,
Блажь на сердце залегла,
День покажется ненастным,
Коль любовь вчера прошла.

Уходить так не прощаясь,
Расставаясь навсегда,
Не к чему грубить кривляясь,
Губят прошлое слова.

И тускнеют в небе звёзды,
Настаёт опять рассвет,
За зимой приходят вёсны,
Чередой летящих лет.

Мне вдруг стало одиноко,
И на сердце вбитый клин,
Осень, ты пришла до срока,
Чтож, подруга, помолчим.

Мы с тобой уже встречались,
В том году, забыла, что ль,
А зима пришла, расстались,
Но осталась эта боль.

Знаешь, будто сожеленье,
Вот имел и потерял,
Как не спрошено прощенье,
Догонял и не догнал.

Что же, осень, не поплачешь,
Или всё в себе хранишь,
Ты наверно лучше знаешь
Как сказать, а где смолчишь.

Я весь отчаяньем охвачен,
Тебя невольно оскорбил,
И от того я зол и мрачен,
За свой поступок, что свершил.

Не знаю, дашь ли ты прщенье
И этим очень удручён,
Я на коленях в униженьи,
И как от века испокон.

Но есть одно мне оправданье,
И в том, пристыженный, молю,
Ведь у меня одно желанье,
Тебя любил я и люблю.

Забудь ты гоечь слов бездумных,
Я распростёртый возле ног,
И как в надежде, обречённых,
Да минет в суе злобный рок.