Ты отзовись, моя душа,
Напой мелодию на скрипке,
Хочу обжечь твои уста,
Растаять в радужной улыбке.

Еще бы нам с тобой до звезд
Однажды ночью дотянуться,
Ты обо всем забудь, любовь,
Позволь любимых глаз коснуться.

Позволь открыть от сердца дверь,
Любви так тяжко в заточенье,
Какой-то час иль миг, поверь,
В душе наступит опустенье.

Я не хочу узнать про боль,
Давай оставим разговоры,
Смотри, луна нам шлет поклон
И путь показывает в горы.

Пройдем извилистой тропой
Вдоль каменистого обрыва,
И где-то там, во мгле ночной
Узрим волшебную картину…

Террасы девственных лугов,
Столпы курчавых кипарисов,
Цикад раскаты голосов
В смешении с криками павлинов.

Та красота сродни твоей,
Я перед нею преклоняюсь,
И в свете тысячей огней
Над плодородием возвышаюсь.

Ходить стопами не могу
Мы поплывем под облаками,
И, не заметив как зарю,
Узрим влюбленными очами…

Яков Есепкин

ТРИЛИСТНИК УБИЕНИЯ

I

Только змеи, Господь, только змеи одне
Бьются подле цветков и во яви тризнятся,
Источилися мы, изотлели в огне,
Боле свет-ангелки мертвым чадам не снятся.

Вот безумная нас приманила Звезда,
Разлия серебро, повлачила по кругам,
Новый год отгорит, вспыхнет хвойна груда,
Так опять в Рождество застучимся ко другам.

И беда ж – предали, не Сынка ль Твоего,
Утерявши в гурме, троекрестно распяли,
Против зависти нет на земли ничего,
Царствий куполы виждь, где агнцы вопияли.

Ядно зелие мы будем присно алкать,
Рукава что пусты, святый Господь, нестрашно,
И костями возьмем, станем хлебы макать
С богородной семьей в четверговое брашно.

Хоть отчаянья грех отпусти во помин
Прежних белых годов, опомерти притронной,
И теперь мы белы, яко вешний жасмин,
Только всякий цветок залит кровью червонной.

II

Пред субботой стоим, пред последней чертой,
Красно золото ей из очес выливаем,
В келий пятничных темь кажем венчик златой,
Роз-костей набрали, ни нощим, ни дневаем.

Заступиться нельзя в ту зерцальну купель,
И стодонна ж сия ледовая крушница,
Разве бойным одно, безо нас чтите ель,
Память нашу всчадит ярче огнь-багряница.

Рои демонов бал новогодний чернят,
Чур, лиются птушцы в благовестные звоны,
Чистых бельных невест юродивы тризнят
На сносях, к царствиям их влекут Персефоны.

Господь, трачена жизнь, и стоим на юру,
Тыча жалкой сумой в троекрестье дороги,
Надарили мы звезд ангелкам во пиру,
Перстной кровию нам красить сиры муроги.

Слезы чадов собрать, всем достанет вина,
Ниткой сребряной мор-окарины тиснятся,
Мимо как повезут, вижди хоть из рядна –
Мы серебром горим, всё нам ангелы снятся.

III

Господь, Господь, слезой прекровавой утрись,
Слово молви ль, взмахни рукавом с Ахерона,
Кайстры бросили в персть – змеи алчны свились,
Грознозлатная Смерть белит наши рамена.

Далей нет ничего, всех Рождеств лепота
Сребром красной была да размыта слезами,
Трачен чадов удел, а доднесь золота
Страстотерпцев юдоль, где тризнят образами.

Присный пурпур Звезды с перстов кровию сбег,
И жалкие ж Твое летописцы заветны,
Что пеяли хвалу, слали крушницей снег,
За обман кобзарей разве чада ответны.

Узришь как в золоте оперенья птушцов,
Пухи бельные их кости-снеги устелят,
Ангелам покажи царичей без венцов,
Пусть апостольну кисть эти раны обелят.

Иль во гробе разлей исцеляющий свет,
Ах, мы розы Твое, волошки прелюбили,
И заплакати днесь мочи-лепости нет,
В сраме виждь агнецов – нощно нас перебили.

В солнечных лучах купалось лето,
За вторую треть перевалив.
Августовской печью обогреты,
Колыхались волны тучных нив.

Колосились и стихи поэтов,
Ожидая время жатв и страд.
Был готов к уборочной Рунета
Критиков косильный агрегат.

Ведь жара поэтам не помеха!
Что им зной, когда вулкан в груди
Плавит мысль в предчувствии успеха,
В предвкушеньи славы впереди?

Зрели строки, рифмой тяжелея,
Тяготея к лавровым венкам.
Пятистопным ямбом и хореем
Осыпаясь с сайтов тут и там.

Кое где стихи уже мололи
Конкурсов крутые жернова.
На обширном виртуальном поле
Прорастали новые слова…

Навеяно верованиями в переселение душ

Возможно на земле пройдут века,
Наступит миг – я вновь глаза открою.
Увижу ль снова небо голубое,
Луч солнца, золотящий облака?

Кем в этой новой жизни окажусь?
Предстану ль с человеческой душою?
Какие чувства овладеют мною?
Какому богу страстно помолюсь?

Одно лишь знаю: копией не стать!
Всем старым снам уже не повториться.
А годы мчатся быстрой колесницей
И ход времён не поворотишь вспять…

Сейчас, пока… ещё могу мечтать…

Вот и рассыпались замки воздушные.
Кладка фантазий, выходит, слаба.
Что-то своими руками разрушила.
Что-то сломать ухитрилась судьба.

Сердце, уймись! Хватит есть себя поедом,
Цели заветной не взяв высоту.
Поздно бежать за отправленным поездом.
Нужно понять — не догонишь мечту.

Припев:
Ночка бессонная. Мысли мятежные.
Старых, живучих иллюзий следы.
Мчится ко мне через бездну безбрежную
Лучик надежды от дальней звезды.

Как же душе было много обещано!
Кем? Может, ангел в ночи нашептал
Дивный сюжет сновидения вещего.
Жаль… только сон этот вещим не стал.

Сказки не все в этой жизни сбываются
И для чудес завершается срок.
Полно, душа моя, грёзами маяться!
Пусть их развеет ночной ветерок.

Припев:
Ночка бессонная. Мысли мятежные.
Старых, живучих иллюзий следы.
Мчится ко мне через бездну безбрежную
Лучик надежды от дальней звезды.

Бывает, слышим в адрес чей-нибудь:
Он моложав… она так моложава.
Слыть моложавыми ведь лестно, право!
Будто обратно время повернуть…

Но что нам принимать за моложавость,
Отсутствие морщинок, гладкость кожи?
Наверное, фигуры стройность тоже?
Осанку, что не гнёт старуха-старость?

А может, моложавость – это свет,
Из глаз пытливых льющийся рекою?
Души способность юной, молодою,
Задорной оставаться много лет?

Возможно, моложавость – стойкость плеч,
Сколь много тягот жизнь бы не взвалила?
Своей любви неослабевшей силой
Уменье радугу из чувств зажечь?

Иль моложавость – мудрость бытия?
Не быть самим с собой всегда в раздоре.
Готовность радость принимать и горе,
На этот мир обиды не тая.

Бывает, слышим в адрес чей-нибудь:
Он моложав… она так моложава.
Слыть моложавыми ведь лестно, право!
Будто обратно время повернуть…

Как-то раз один мужик
В лес подался, напрямик.
Дров решил он запасти,
От зимы себя спасти.
Одолел мужик вопрос,
Нарубил дровишек воз,
Можно было отдохнуть
И до дому ладить путь.
Сел с трудом он на пенёк,
Вынул терпкий табачок,
Самокруточку скрутил,
Дым колечками пустил.
Той минуты не прошло,
Гостя ветром поднесло.
Мужичок глаза поднял,
Чуть с пенёчка не упал;
Перед ним медведь стоит,
Весь презрением кипит.
Вдруг в атаку зверь попёр,
Огласил он, словом бор:
— Хватит уж тебе сидеть,
Как девице благоветь,
Коль глотаешь этот дым,
Раб, видать, ты перед ним?!
Ну-к, давай со мной борись,
Физкультурою займись,
Иль слабо тебе, мужик,
Показать свой истый лик?!
Да мужик был не из тех,
Чтоб поднять себя на смех,
Дерзкой мысль его была,
В мысли той не нёс он зла:
«Ох, здоровый ты медведь,
Но с тобой мне не потеть!
Что ж, посмотрим, кто кого,
Проучу-ка я его»!
Тут с пенёчка он встаёт
И ему ответ даёт:
— Хоть ты, Миша, и большой,
Предо мной стоишь горой,
Но сомнение во мне;
Где та силушка в тебе?
А язык, он без костей,
Молоти им, не робей!
Косолапый удивлён,
Вмиг вопрос поставил он:
— Как же мне её казать,
Подсоби, тебя понять?
Приподнял мужик топор,
Зоркий взгляд в пенёк упёр
И вогнал свой инструмент,
В тот пенёк в один момент.
Сверху пень он расколол,
Клином щель на нём развёл,
Вновь на Мишу бросил взгляд,
Пояснить ему был рад:
— Дело, коль со мной иметь,
Нужно очень попотеть!
Лапы, Миша, в щель засунь,
Раздери пенёк и сплюнь!
В твоей силе убедюсь,
Я с тобою поборюсь!
Мишке мысль была чужда,
Мысль в разлуке с ним всегда.
Лапы в щель он запустил,
На разрыв пенёк схватил.
Мужичок и был таков,
Дело делать стал без слов.
Клин он вышиб обушком,
Не жалел ничуть, притом.
Пень захлопнул тут же щель,
Зарычал мохнатый зверь;
Крепко держит лапы пень,
В чёрный цвет окрашен день!
Понял Мишка, что к чему,
Стыдно стало вдруг ему,
Начал он плаксиво ныть,
Мужика взахлёб просить:
— Помоги же мне, мужик,
Аль ты добрым быть отвык?!
Нет уж, право, моих сил,
Чтоб я боль сию сносил!
Мужичок не бил в набат,
Уколоть медведя рад:
— Что ж бороться мне с тобой,
Коль ты хиленький такой?!
Сил в тебе-то, вовсе нет,
Мало ешь, видать, в обед?
Как взмолился тут медведь:
— Пошутил, мужик, я ведь!
Ты ж воспринял всё всерьёз,
Выдал мне по полной спрос!
Будь же добр, милок, спаси,
Разговором не грузи!
Пожалел его мужик,
Милосердием проник.
Он топорик в руку взял,
Острый клин с земли поднял,
Клин наставил на пенёк,
В щель вогнал его в разок
И с медведя боль, как ком,
Наземь пала, кувырком!
В лес он бросился бежать,
Мужика вовсю ругать.
Вслед ему мужик смотрел,
Посмеяться всласть успел;
Поделом-то, шутнику,
В пользу лишь урок ему!
Сел опять он на пенёк,
Вынул терпкий табачок,
Самокруточку скрутил,
Дым колечками пустил;
Отдых вышел в самый раз,
Есть во времени запас.
А медведь, с тех самых пор,
Шутки запер на запор,
Ходит он тропой своей,
Стороною от людей,
Осторожно косит взгляд,
Словом сорит, без преград:
— Это ж, надоть, так попасть,
Мордой, с ходу, прямо в грязь!
Начеку мне нужно быть,
К людям тем, не подходить!
Так шутник наш и живёт,
Сладкий мёд в лесу жуёт.
В зиму, правда, крепко спит,
Странно только, что ворчит.

Конец

Автор: Виктор Шамонин (Версенев)
Читает: Александр Синица
Your text to link...

КНИЖКУ МУЛЬТИ-МУЗЫКАЛЬНУЮ «МЕДВЕДЬ-ШУТНИК», скачать,
Your text to link...

Художник: Мирослава Костина

На дне морском, в холодном окружении,
В кромешной тьме, среди подводных скал,
Моя душа томилась в заточении…
Но, Боже мой, об этом ль я мечтал?

Забыть про всё, про боль и про теченья,
Смотреть наверх, а не по сторонам,
Искать в луче мерцающем спасенье,
И помнить – рай жить с Богом на земле.

Еще чуть-чуть, и вот она поверхность,
Покину склеп бездушной глубины,
Но вот беда – затягивает вечность,
Силком назад ведет за кандалы…

Забыл. Я раб, опутанный цепями.
Слуга для Тьмы. Отсюда не сбежать.
Я знал любовь. Летал над облаками…
А без неё в грехе стал увядать.

Высокий холм манил своей дорогой,
Бредя по ней, я клял, как мог, судьбу:
«Ну как же так? За что?» И ненароком
Я для души подвёл своей черту…

Афоризмы

Иногда и тупик можно рассматривать, как особый путь развития.

Оптимист видит свет в конце туннеля, пессимист считает тот свет его источником.

Сила слабого пола – в слабости к нему сильного.

Мелочность — разменянное великодушие.

Если бы бог не поставил вопрос о женщине ребром, Адам так и остался бы в гордом одиночестве.

Власти любят вести диалог с оппозицией в тишине… Матросской.

Мозги начинают «утекать» оттуда, где перестают «капать» деньги.

Чем строже диета, тем уступчивее фигура.

Квадрат Маловича – антиреклама кариеса.

У луны регулярно происходят сдвиги по фазам, но никто при этом не считает её ненормальной.

Раздвоение личности — это попытка человека спастись от одиночества.

С колокольным вечерним звоном,
Я вернусь к тебе, милый край.
Мир сединам твоим и клёнам,
Мир дорожке, ведущей в рай.

Рубашонка моя в заплатах,
На штанах моих пыль дорог,
Не скрываю в карманах злата,
В тех карманах моих — песок.

На плечах моих — дождь и вьюга,
В волосах моих — солнца прядь
И душа моя, не лачуга,
В ней стихов золотая кладь.

Проводи меня, ворон, с зорькой,
На дорогу, где неба ширь.
Там, за далью, у чаши горькой,
Мама ждёт меня и псалтырь.

Автор: Виктор Шамонин (Версенев)
Читает: Александр Синица

Your text to link...