Я опять прочитал твои слезы,
Нарисованные черной тушью.
Все смешное бывает серьезным,
Очень личным, горьким и грустным.

Мы сажаем стихи на полях,
Где страницы засеяны прозой.
Сорняками покрыта земля,
Каждый плод — триумфальная доза.

Мне сегодня сказали про нас,
Что мы психи, что я, что ты.
Если примет меня Парнас,
Посвяти в мою честь цветы.

Свет люстры капал с потолка,
Февраль пинал ботинком в печень.
Как вкус сухого молока,
Першил в гортани зимний вечер.

Лоснились блеском плинтуса
И зарастали пылью полки.
Бежала дрожь по волосам
И забиралась под футболку.

За беспощадной гранью зла
Цвели сараи с гаражами.
А с неба падала зола…
Мороз нахально руки жалил.

Вагоны старых электричек
Возили груз стереотипов.
А люди жгли головки спичек,
Курили сигареты с фильтром.

Под черным тюлем на полу
Я умирал не причащенный.
И ел остывшую золу
Идей, ни кем не разделенных.

И коснулись две судьбы одна другой ладонью,
Соскользнули вниз, к земному, с тающих вершин,
Закружились лепесточком в поднебесном море,
Озаряя светом алым серость паутин.
Глаз серебряных ресницы распахнулись жадно,
Впитывая нежность из воздушной теплоты,
И вершинная отселе талая прохлада
Испарилась в трещинках судьбиной наготы.
Пролетали ветры злые, мнящие свободой,
И дождей холодных капли остудить клялись,
Но сведённые любовью вместе год за годом
Всё идут, ладонь в ладони, по дороге в жизнь.

Полночный берег, шум морской волны
Лелеют слух и будоражут чувства.
Вчерашней ночью встретились мне вы,
И стало всё поверхностно и пусто.
Который раз на этом месте жду
И вспоминаю дивного мужчину:
Глаза-гранаты, стан и белизну
Воротничка, прикрывшего щетину.
Как жаль, что имени не знаю я!
А может быть, важнее эта искра
И миг, что кажется столь райским?
Тогда и вы, далёкий, стали близким.
Полночный берег тих, но груб со мной.
О вас он шепчет на ухо, тревожит
И наполняет лёгкие смолой
И никотином въедливым, и гложет.
О, имена!.. Отнюдь не нужный фарс!
Есть вещи явно поважнее в мире.
Одним глазочком, чуточку, хоть раз
Увидеть вас в синеющем эфире*.

*эфир-в античные времена понимался как заполнение пустоты

Рыжая в бусах коралловых
Снова одна у листвы,
С глаз одиноких опаловых-
Капли убитой мечты,
Падают, в землю врезаются,
В грязь превращая.Туман.
Больше одной не мечтается.
Жухлые листья-в карман.
Хочется крикнуть, да груз-с души,
Пусть мечут вихрем ветра,
Бусы сорвать, и крушить-крушить
Ливнем обид до утра!

Та осень ещё летом пахла,
Касалась веснушек губами,
Но листья висели, как пакля,
Чуть ветер-срывало клубами.
Хрустел, словно корочка хлеба,
Лелеющий землю, охрОвый
Палас под ногами.Блаженно
Ступать! Будто коврик махровый!
Казалось, что слышно, как осень
Ворует у августа сливы
И прячет в лесу, между сосен,
Но делать так, ох, не красиво!
Срывала останки гортензий
В роскошный сентябрьский гербарий,
Ни споров, ни склок, ни претензий…
Молчат птиц свирели, мир замер.

Давай понаблюдаем,
Как засыпает солнце…
У набережной чудно!
В руке кусочек мира,
И облака здесь ближе,
И вдохновлённый Моцарт
Откуда-то из дАли
Баюкает нас лирой.
Вбирает Волга нежность
Уткнувшегося света
И с лучиков смывает
Приятную усталость.
Прощается светило
До завтра, до рассвета
И озаряет алым
Тех, кто ещё остались.

Разбудит мягкий шёпот и запах капучино.
Глаза открыв, поёжусь и сонно улыбнусь.
Принёс в постель мне кофе любимый мой мужчина.
Для гордости есть повод! И я уже горжусь.
Неважно, что заляпан линолеум на кухне.
Неважно, что горелым разит на весь подъезд.
Он нежно мне целует мозолистые ступни,
И на проблемках быта я ставлю жирный крест.
Конечно подрывает спокойствие соседка!
Колотит в дверь нахально, расправою грозит!
Ведь у неё бульдоша, щенок-друг человека!
От запаха такого всё утречко хандрит!
Потреплет сучка нервы, и-в кресло, к «Кармелите».
Загавкает бульдоша.Вниманьем обделён.
Прервут серьальчик крики, стучите-не-стучите,
Мы заняты оргазмом, никого нет дом…
Аааааааааааааааааааааааааааааааааа…

Сжала ручку свою в кулачок,
Удержаться стараясь за вечер.
По спине пробежал холодок
От пальцев, скользнувших на плечи.
Он был рядом.Ещё не любим.
Но роднее и ближе всех прочих.
И, с лица слизав красочный грим,
Проникал внутрь губ её сочных.
Не дрожало, не ныло в груди.
Не любовь! Просто чувство комфорта.
А во рту — иллюзорность слюны
От пресыщенной сладости торта.
Этот вечер, зажав в кулачок,
Отпускать не хотела, боялась.
Стих от пальцев его холодок,
В губ изгибы сильнее впивалась.

Маргарита

Золотая метель листопада
заметала тропинки в саду
уходя в этот час ты сказала
извини я тебя не люблю
расставанья тоскливая мука
сердце накрепко сжала в груди
дорогая, родная подруга
не спеши, не спеши, не спеши
мы своё отгулять не успели
мы все песни не спели ещё
мы от жизни так много хотели
а нам малое было дано
припев
Не сложилась, распалась, разбилась
любви нашей цветная картинка
ты уходишь, уходишь, уходишь
дорогая моя Маргаритка
***
Провожая тебя грустным взглядом
зябко кутаясь в серенький плащ
рыжий, хмурый бродяга сентябрь
заведёт старомодный фокстрот
закружит на прощанье пластинка
из далёких тридцатых годов
и чарующая аргентинка
прямо с неба на землю сойдёт
подхватив истомлённые души
разгоняя тоску и печаль
вечно юная Рио Рита
унесёт нас в волшебную даль
припев
Не сложилась, распалась, разбилась
любви нашей цветная картинка
но я верю, я верю, я верю
ты вернёшься моя Маргаритка
***
майским розовым, сказочным светом
наполняя восторгом сердца
озарится тот памятный вечер
нашей встречи в саду у пруда
мир сложится в цветную картинку
соловьи о любви запоют
улыбнётся моя Маргаритка
милый друг, милый друг, милый друг
припев
под мелодию старой пластинки
в танце кружится ласковый май
ты со мною моя Маргарита
и прошедшего больше не жаль